Красивые вещи не несут ответственности за своих дарителей. Да!

    Быстро набираю Свету. Подумываю подговорить близнецов на какой-нибудь саботаж, чтобы заставить ее пораньше выйти в декрет. Все понимаю, она любит свою работу, но так хочется, чтобы она побольше проводила времени с нами. Как заботливая старшая сестра, которой у меня никогда не было.

    — Свет, привет, родная, как дела?

    Ощущение, словно подключилась к вечному источнику энергии.

    — Эндж, солнц, все хорошо! Как ты? Как дети? — интересуется она.

    — Я за советом, — время поджимает, и я опускаю взаимные любезности.

    — Говори, — небольшое напряжение на том конце трубки.

    — Герасимов… Я хочу, чтобы все было… — смущаюсь, это при том, что со Светой я могу обсуждать все и в каких угодно выражениях.

    — Э-э-эндж… солнц, тебя что-то тревожит? Уверена, если бы тебе просто хотелось, ты уже давным-давно все осуществила бы без моих советов. Что, милая?

    — Что ОН — это ОН…

    Молчание.

    — Энджи, я могу сказать тебе всего лишь одну фразу и снять с себя ответственность. Но я так не могу, во-первых, потому что ты моя любимая золовка, во-вторых, потрясающая тетя моей малышки, а в-третьих, родная… жизнь намного сложнее, чтобы действовать в ней, опираясь на несколько слов. Не спеши. Я буду вечером, и мы все обсудим.

    — Пашка не отпустит, — ною я.

    — Отпустит, — слышу, что улыбается. — Малышка должна подпитаться супер силой своей тети, он не сможет отказать, — тихий добрый смех. — До вечера, солнц!

    — Све-е-ет…

    — Да?

    — Что за фраза?

    — … если бы это был ОН, ты бы не спрашивала.

    Прерываю вызов.

    Я и не спрашивала, когда думала, что ОН. А оказался… Рудов.

***

    Для середины октября погода на редкость теплая, выбираю плащ оттенка горького шоколада, черный кожаный клатч. Выхожу во двор, где меня уже ждет Богдан. Протягиваю руку, касается ее тыльной стороны теплыми сухими губами, задерживая их чуть дольше между указательным и средним пальцами. Помогает сесть в машину, внимательно за мной наблюдая.

    Нет, Богдан Александрович, сегодня, оказывается, не ваш день. Уж простите. Режим кошечки отключен. Болтаю на отвлеченные темы. Он озадачен, но поинтересоваться тем, что это было, считает ниже своего достоинства. И замечательно.

    Ресторан. Ожидаем заказ.

    Перехватывает мою руку, рассматривая браслет и подвески на нем. Каждая что-то для меня значит. Начинаю пояснять значение самых любимых. Смотрит с улыбкой, а затем, ловко расстегнув замок, откладывает браслет в сторону, второй рукой протягивая футляр.

    — Я думаю, это более достойно твоей руки, — и опять взгляд, пробирающий до глубины души.

    Открываю. Да-а-а…

    И не сказать ведь, что не достойно. Себя я люблю… Даже очень. В голове появляется прейскурант цен, сколько еще требуется таких же побрякушек, чтобы я, наконец-то, стала недостойна. Но это ж я со своим нищебродным прошлым. Пытаюсь улыбнуться как можно искреннее. А Богдан уже застегивает браслет на запястье.

    — Красивый, — шепчу восторженно я, второй рукой утягивая со стола «мою прелесть». Это, я так понимаю, аванс? Ладно… по ходу разберемся.

    Да, Эндж, что-то как-то по ходу не получается. Герасимов поставил цель, и на пути к ней его уже не остановить. Взгляд становится еще глубже и темнее, а рука то и дело касается моей.

    Так… Эндж, какой у нас там самый легкий способ слиться? Ага, дети! Иду в уборную, прикидывая, что такого могут вытворить близнецы, чтобы это звучало достаточно весомо.

     Рудов?!

     Женька, пожалуйста, скажи мне просто, что ты меня любишь.