Ровно через неделю мы снова оказались в поле. Второму моему братишке повезло меньше. Стрелу он, правда, запустил несколько дальше, но она всобачилась точнехонько в задницу бабе, что выползла на поляну из леса, собирая грибы. Баба была толстой и некрасивой, а посему мой братишка не очень обрадовался. Всю следующую неделю, пока длилась его свадьба, он пил. Он выпил за эту неделю, наверное, больше, чем за всю предыдущую жизнь. Я ржал от души, за что и был назван, в очередной раз, дураком. Впрочем, это меня не особо тронуло.

Неделя пролетела как минута, настал мой черед. Мы приехали в поле, спешились. Я вскинул лук, натянул тетиву и… И вот я здесь. Стрела, зараза, улетела черт-те куда и лежит сейчас в этом лесу, точнее, в болоте, потому что лес плавно перешел в гнилую топь. Так я вернулся к тому, с чего начал. Грязно, противно, вонюче. Ночами холодно, днем жарко. А стрелы все не видно, вообще сомневаюсь, что найду в этом дерьме хоть одно существо женского пола. А возвращаться домой с пустыми руками… Нет уж, спасибо. Я и так наслушался, когда моя стрела улетела в неизвестном направлении, мои братья и реготали, и дурнем меня называли, и… Не дай бог никому услышать те слова, которыми они меня называли, такое не представить и во сне не приснится.

Примерно с такими мыслями я и плутал, как вдруг увидел свою стрелу. Вот она, погань, торчит из болотной кочки. Черт, и никаких баб рядом! Я собрался взять свою стрелу, когда увидел здоровую жабу. Жаба вцепилась своей мерзкой пастью в стрелу и пыталась вытянуть ее из земли.

– А ну-ка брысь! – заорал я. – Отвали от моей стрелы.

– А вот и фиг тебе, – пробурчала жаба человечьим голосом, не разжимая челюстей. – Я ее нашла, так что давай, женись на мне.

Верите, меня чуть наизнанку не вывернуло от такого заявления, а она смотрит на меня и говорит:

– Ты, – говорит, – поцелуй меня, Ванюша, и будем счастливы.

– Нет уж, не будет у меня счастья с жабой. В гробу я такое счастье видал. И папашу своего гребаного в белых тапках видел. Вот уж кому спасибо, удружил.

– Ты папу-то не трогай, он у тебя славный. А на мне женись.

– А это видала? – Я продемонстрировал жабе жирный кукиш.

– Не горячись, Ваня, – голос жабы стал сладким, аж приторным. – Ты, конечно, можешь и не жениться на мне, но вот послушай, что я тебе скажу. Я сама царица, просто на мне заклятие лежит. Счастливой я смогу стать только с одним человеком – с тобой. Поцелуй меня и обретешь счастье. Поверь, если поцелуешь, я стану самой красивой и желанной. Ну а не поцелуешь – проворонишь свое счастье, обречешь меня на муки, а имя свое покроешь позором.

– Погоди, дай подумать, – сказал я. А ведь и правда. Чем черт не шутит? Ну, если обманула, то проблююсь и домой пойду, а если нет, то счастье у меня в кармане, причем за просто так. – Значит, если я тебя не поцелую, то дурак, а если поцелую, то буду счастливым, богатым, каким еще?

– Сказки про тебя слагать будут.

– Ого! Это что-то новенькое.

– Правда-правда, – заторопилась лягушка. – Я не вру. Ты будешь и царем, и счастливчиком, и я для тебя стану самой красивой.

– Ну ладно, давай. Куда целовать-то? Хоть не в задницу? Ну, давай щеку…

Ну, поцеловал. Ощущения не было никакого. Потом все вдруг резко завертелось, закружилось, деревья стали огромными, болото необъятным, а лягушка прекрасной.

… Вот так все и было. Теперь вот живу в этом болоте уже год. Я – царь, жена моя – царица, хоть и лягушка, зато самая прекрасная. Все лягушки болота мои. Здесь тепло, влажно и уютно. Болото мой дом родной. Вообще, легко и хорошо быть лягухой, какой я теперь и являюсь. Все, что обещала мне моя жена, сбылось. Вот только папашку жалко да братьев, правда, совсем немного. И еще не знаю, обманули иль нет, вот у вас спросить хочу… Скажите, только честно, сказки про меня складывают?