- Ради Сонюшки оставь нас в покое. Просто уйди и дай нам жить спокойно. Без тебя.

Это был удар ниже пояса.

- Мне... уйти? Как ты себе это представляешь? Куда я уйду? Ведь…

- Да, ты прав, квартира твоя, но… - Ольга решилась, - ради Сонечки.

Денис опешил. Он набрал в легкие побольше воздуха и стал считать в уме, чтобы погасить вспышку гневного всплеска. Справившись с нахлынувшим возмущением, вызванным неслыханной наглостью этой, вдруг ставшей совсем чужой женщиной, он медленно произнес:

- Оля, мне кажется, ты утратила чувство реальности.

- Может быть. Но я так больше не могу. И мечтаю только об одном, Денис. Единственное, чего я хочу, чтобы ты исчез из моей жизни. Навсегда. Бесследно. Чтобы рассеялся, как туман. И порой мне кажется, что если этого не произойдет, то я в состоянии взрывающей меня ненависти разорву тебя на мелкие клочья, сожгу их, а пепел развею по ветру.

Ты понимаешь, что я на грани срыва? Ты даже не представляешь, чего мне стоит сидеть сейчас с тобой за одним столом, слушать тебя, а думать только об одном – как избавиться от тебя.

- Ты сошла с ума, Оля. Тебе надо успокоиться и понять, что я никуда не собираюсь уходить. Я хочу быть рядом с Сонюшкой… и с тобой.

- Значит, наш разговор бессмысленный, и продолжать его я не намерена. – Она взяла сумочку, собираясь встать из-за стола. Денис предупредил ее движение. Он крепко сжал ее руку.

- Сядь, - в голосе железо. – Теперь скажу я. Никогда, слышишь ты, никогда я не уйду из своей квартиры, тем более, оставив дочку с тобой.

И заметь, мне не столько дороги квадратные метры, сколько желание растить Сонюшку, быть всегда рядом с ней.

Это не значит, что мы по-прежнему будем пилить друг друга на глазах у дочери. Ради нее мы будем делать вид, что все у нас прекрасно. Я свои обещания сдержу – буду добрым, внимательным, заботливым. Вы не будете ни в чем нуждаться.

А ты, в свою очередь, уж постарайся скрывать свою ненависть ко мне. По крайней мере, при ребенке.

Грудь Ольги тяжело вздымалась от возмущения и собственного бессилия. Она понимала, что Денис никогда не согласится с ее условиями. Это означало, что она проиграла. Проиграла без всякой надежды на уступки с его стороны.

В какой-то момент подумала: «Может, он прав и надо согласиться?» Но тот самый гонор, на который указывала ей мать, воспротивился: «Ну, нетужки! Все равно будет по-моему!»

Выслушав Дениса, она взяла бокал и залпом, по-мужски, выпила вино. Муж смотрел на нее выжидающе.

- Я хочу домой, - только и сказала она.

Денис кивнул. Ее молчание по поводу всего сказанного трудно было принять за согласие. Но и отказа от «делового» предложения он не усмотрел в ее поведении, подумав: «Надо дать ей время на осмысление. Я потерплю.»