И ради этого весь переполох? Можно подумать, этот их язык – сакральное знание, доступное избранным.

– На родолесском, Эсхард, ты говоришь гораздо лучше, – ответила я на рамейне и указала на подъехавшую карету: – Мне пора. Хорошего вечера.

Когда я усаживалась в экипаж, Эсхард все еще стоял на ступенях и внимательно наблюдал за моим отъездом. Махать в окошко платочком с вышитыми шмелями посчитала лишним. Откинулась на спинку сидения и насмешливо хмыкнула себе под нос.

Если подумать, мне повезло, что попался такой приличный двуликий варвар. Говорят, у них в крови собирать и тащить в пещеры сокровища. Мог бы на плечо и… пытать, как хорошо я говорю на их языке и почему отказалась от свидания на балконе. Пару столетий назад драконы часто воровали себе приглянувшихся женщин.

***

Надо отдать должное матушке с сестрой, они дождались утра и допрос с пристрастием о королевском приеме устроили за завтраком под крепкий чай. Интересовало их все, любые мелочи, начиная от длины волос у драконов и заканчивая цветом занавесок в бальном зале.

– Синий шелк, – без зазрения совести соврала я.

Мама задумчиво посмотрела на открытое окно с желтыми занавесками. Те надувались от сквозняка. На деревянном подоконнике рядом с мухоловкой стояла маленькая магическая призма, отпугивающая насекомых. Из-за этого чуда бытовой магии цветок, выращенный младшей сестрой, голодал. Пару дней назад я наблюдала, как наш старенький лакей Бартов тишком пытался накормить хищное растение лично пойманными мухами.

– Вита, а что драконы-то? – Лиза опасливо покосилась на маменьку, считающую, что в скандальном положении младшей дочери поздно думать о любых представителях мужской половины нашего мира. – Заметные?

– В толпе не перепутаешь, – согласилась я.

– Ты с ними разговаривала? – не унималась она.

– Зачем? – Я нервно почесала кончик носа. Список заранее заготовленных туманных ответов неуклонно подходил к концу.

– Ты же говоришь на этом их… как его… – Сестра пощелкала пальцами, и пушистый цветок в вазочке посреди стола туда-сюда покачал головкой, словно выдрессированный питомец. – Как драконий язык называется? Не подсказывай! Я знаю, просто забыла!

Пока она напряженно вспоминала слово «рамейн», а матушка мысленно примеряла на окно синие занавески, возникла замечательная пауза. Я уже расслабилась, но, шаркая домашними туфлями, в столовую вошел лакей Бартов с закрытой корзиной в руках.

– Хозяйка, человек привез из города и велел передать госпоже Егорьевой, – важно объявил он.

Видимо, в фантазиях матушка добралась до ремонта столовой и перетягивала стены тканями под цвет новых занавесок, как во дворце, но ее отвлекли от этого захватывающего занятия. На лакея она глянула неласково и проворчала:

– Что там, Бартов?

– Яблоки! – Он поднял плетеную крышку и продемонстрировал красные спелые яблоки. – Прямиком из королевской теплицы! Куда велите поставить?

Да быть не может…

– Видите, матушка! – Взволнованная Лиза проворно вскочила из-за стола и кинулась к старику. – А вы ругались, что Андрон меня бросил! Ничего он не бросил, а просто уехал на время. Смотрите, как он обо мне заботится! Из самой королевской теплицы!

– Еще записочку передали, – припомнил лакей и вытащил из кармана сложенный измятый квадратик.

С горящими от волнения щеками Лиза выхватила письмо и быстро вскрыла сургучную печать. Улыбка медленно сошла с лица. Она обвела нас растерянным взглядом.

– Почему Андрон написал на иноземном языке? – В голосе сестры звучала обида. – Он так надо мной пошучивает? Какие-то закорючки, а не записка.