– У меня прекрасная память.

– Тогда промолчите, – отрезала она.

– Я выступаю за правду и искренность в отношениях, – не удержалась я.

– Тогда прикусите язык! Ничего сложного! Полагаю, с вашей матушкой, не в обиду ей будет сказано, вы владеете этим искусством в совершенстве! – с раздражением заявила мадам. – Какие-то еще сложности?

– Мне не нравятся драконы. Я из тех, кто изучал их повадки по учебникам о двуликих бестиях.

– Тогда просто закройте глаза, когда пойдете к алтарю! – рявкнула она. – Если мы все решили, то завтра владыка Нордвей приедет сюда лично просить руки.

– Его величество в курсе, что господин Нордвей устроил сватовство? – прямо спросила я.

– Владыка, – мадам особо подчеркнула статус жениха, – решил сначала обсудить предложение с невестой, а потом объявлять королю. Он не хочет, чтобы вы выходили замуж по приказу, поэтому я здесь.

Вполне разумно. Иначе он получит не жену, а заложницу. Не самое хорошее начало счастливой семейной жизни.

– Если ваше появление в нашем поместье держится в секрете, то вряд ли я спровоцирую отказом дипломатический скандал.

– Милочка… – заикнулась она.

– Я не милочка, – покачала я головой, мягко предупредив, что фамильярность неуместна.

– Простите, госпожа Егорьева, – ледяным тоном извинилась она. – Вы понимаете, что владыке не отказывают? Он ведь действительно обратится к королю, и вам прикажут выйти замуж. Как понимаете, приказы короля родолесскими поданными не обсуждаются и не нарушаются.

Я поцокала языком и покачала головой:

– Сразу видно, что вы никогда не служили в корпусе ловцов за бестиями, поэтому так сильно ошибаетесь.

Возникла странная пауза. Мадам пыталась переварить отказ и, видимо, все еще не верила, что провалила миссию.

– Другими словами, ваше решение неизменно, – уточнила она.

– Абсолютно.

– Я передам владыке, что вы против женитьбы, – вынужденно согласилась она. – Постараюсь говорить мягче.

– Благодарю, – кивнула я. – Мужчины крайне чувствительны, когда получают отказы, а драконы еще и вспыльчивы.

Разговор закончился. Мадам попыталась величественно вылезти из нашего коварного глубокого кресла. С первого раза не удалось. Она оперлась на подлокотники и предприняла вторую попытку.

– Вам помочь? – Я поднялась с дивана.

– За кого вы меня принимаете? Я что, с кресла не встану? – буркнула она и тут же сдалась, протянув руку: – Пожалуйста.

Сваха выпрямилась, огладила юбку, поправила прическу, слегка поистрепавшуюся во время борьбы с маминым «троном», и направилась к закрытым дверям.

– Вы забыли дары! Не хочу очередного недопонимания с господином Нордвеем, – остановила я мадам и громко позвала: – Бартов, зайдите!

Некоторое время снаружи происходила непонятная возня. Наконец, приоткрылась дверная створка, и Бартов аккуратно втиснулся в щель, видимо, чтобы не выдавать матушку, дежурившую в холле.

– Что прикажете? – важно спросил он.

– Помогите нашей гостье донести шкатулки до кареты, – приказала я и обратилась к свахе: – Попросите владыку завтра прислать посыльного. Мы как раз успеем закатать яблочный джем в банки.

Мадам смерила меня странным взглядом и хмыкнула:

– Знаете, госпожа Егорьева, я склоняюсь к мысли, что вы идеальная партия для этого короля.

– Драконьего владыки, – поправила я.

– Говорю же: идеально подходите.

Крайне недовольная, она покинула наш дом. Дары тоже прихватила. Из-под колес отъезжающего элегантного экипажа разлетелось облако дорожной пыли, и у матушки наступил день натурального траура. Она улеглась страдать в комнате: приказала закрыть портьеры и с влажной салфеткой на лбу талантливо изображала глубоко раненную женщину, родившую двух ни на что не годных дочерей.