– Отец родился в 1919 году. В августе 1941, когда немцы, жившие в Саратовской республике Поволжья, были объявлены пособниками фашистской Германии. Ему было 22 года, и его, как выпускника военного факультета медицинского института, мобилизовали в действующую армию старшим военврачом – под Ленинград. Потом его отзывают и отправляют на Урал, а его родителей и сестренку в течение 24-х часов выселяют из родного города и отправляют – в Сибирь, на лесоповал. (2.Прим)

В Нижнем Тагиле, после того, как трудармейцам разрешают поселение и работу на гражданке, он знакомится с нашей матерью, и уже после войны они женятся.

Сначала мы уехали в Подмосковье, а потом – в Москву. Мы с матерью в Москву уехали раньше, чтобы успеть к началу учебного года, а он оставался в подмосковном посёлке, чтобы упаковать вещи, посуду, мебель и отправить контейнеры по железной дороге. Потом он не приехал, а мать сказала, что он погиб в автомобильной аварии.

…Если Анюта ничего не перепутала, то получается, что из Подмосковья он поехал не в Москву, а вернулся в Нижний Тагил. Почему?

…Танька уже не плакала, а только сонно кивала головой. Она всегда соглашалась – и с мамой, и с сестрой – во всем, что не касалось музыки. В свой мир музыкальной гармонии она их не пускала.

Мать, привыкшая к Танькиным кратковременным посещениям, забеспокоилась долгим присутствием дочери в квартире, заглянула в комнату, где сидели Катя с Таней. Увидела заплаканную младшую, набросилась на старшую:

– Что ты ей сказала? Чем ты ее довела?

– Мамулечка, все в порядке. Я просто устала, я уже ухожу, – Танька всегда умела подольститься к матери. Да, собственно ей и особых усилий прилагать не нужно было. Любовь матери к ней была безусловна…

Катерина, отправилась провожать Таньку до метро, чтобы материных ушей не достигли их переговоры.

– Теперь, Танька, твоя очередь наступила следить за материным питанием и всем остальным. А мне отлучиться надо, – строго сказала Катя, как она делала еще в детстве, когда ей поручали позвать сестру с улицы.

Танька, привыкшая, что все бытовые тяготы решает Катерина, не успела даже возмутиться.

– А если что, – найми соседку Александру. Она все сделает, как надо, – инструктировала Катя свою «нежную» сестру.

– Кать, – вдруг засомневалась Татьяна. – А может, не надо все это поднимать? Ну, найдешь ты его, а он в маразме, как мать, или уже умер – и что? На могилке поплакать хочешь? И ради этого вот так срываться, лететь сломя голову неизвестно куда?

Она еще что-то хотела сказать, но увидев, с какой яростью смотрит на нее Катерина, остановилась…

– Танька, ты соображаешь, что говоришь? Ты же об отце нашем говоришь. Он что? Алкоголик? Дезертир? Предатель Родины? Да и вообще, какой бы он ни был – он наш отец – это, – безусловно, понимаешь? Или тебе твои гастроли совсем башку свинтили набок? Да хотя бы и на могилу приехать – хоть так и там с ним поговорить!? Эх ты, творческая личность, нежное создание…

Они молча расстались у станции метро, недовольные друг другом.

…На следующее утро Катя сразу же после врачебной конференции отправилась к заведующему просить отпуск.

– Что-то не в сезон собираетесь, – проворчал начальник. – Впрочем, это ваше личное дело, – подмахнул Дмитрий Сергеевич ее заявление. – Тем более, что сейчас стажеров-интернов прислали. Надеюсь, справимся без вас.

Катя ничего не стала объяснять чрезмерно любопытной Элеоноре, которая в тот день не раз пыталась узнать у коллеги цель срочного оформления отпуска не в сезон:

– Ты едешь к Игорю? Ты ложишься на аборт? У тебя новое любовное приключение?