А главное, хотелось узнать совсем не о том. Батюшка, вероятно рассказывал жене и какие-то подробности о последних днях жизни о. Сергия, но написать об этом было нельзя. Оставалась надежда когда-нибудь встретиться с теткой и расспросить у нее, что ей известно.

Встреча произошла несколько лет спустя. За это время Серафима Серапионовна сама много пережила и, если она что и знала раньше, то теперь все забыла. Забыла даже и то, что кто-то к ней приезжал.

Только два факта остались ясными из этого сообщения. Во-первых, что умирающий все-таки не был абсолютно одинок, были около него люди, сочувствующие ему, перед кем он мог в последний раз излить душу, исповедаться. А во-вторых, что его отпели два раза: один раз кратко, но в первый же день, над телом, а другой – полностью, но заочно, на девятый день. Впрочем, тогда подобные случаи, пожалуй, были и не очень редки. Только редко о них узнавали.

Через несколько лет Наташа, разговаривая с епископом Павлом, посетовала на то, что отец погребен без обычной для священников чести, вернее, совсем без всякой чести. «Говорят, в тюрьмах иногда просто выбрасывают тело в яму, даже совершенно без одежды. Как же они на Страшный суд-то встанут? Ведь тогда, говорят, каждый воскреснет в том виде, в каком погребен».

Владыка Павел встрепенулся, даже как бы повеселел: «Вот уж об этом ты совсем не беспокойся! Господь сумеет их одеть… Все поругания будут им в большую славу…»

Невольно обращаешь внимание еще на один момент. Дело о налоге получило благоприятное разрешение почти одновременно со смертью о. Сергия, может быть, даже после его смерти. В земной жизни он не успел узнать об этом, но, без сомнения, его молитвы занимали не последнее место во всех прошениях, вознесенных к Царю царей, Может быть, это была одна из просьб, обращенных его душой к Господу после разлучения с телом.

Члены Церкви небесной, торжествующей, особенно близки к Гос поду, и просьбы их Он слышит и удовлетворяет гораздо быстрее, чем молитвы членов Церкви земной, воинствующей.

Правда, душе новопреставленного еще «некогда»: ей предстоит путь по мытарствам. Но по учению св. отцов, до этого, в первые три дня после смерти, душа находится еще около земли, около своих, там, куда при жизни влекли ее мысли и желания.

И если эта душа при жизни навыкла отодвигать на задний план все личное, прежде всего думая о Церкви, хочется верить, что она имела дерзновение и в самые первые дни своей загробной жизни ходатайствовать о Церкви земной, воинствующей и страждущей.

Не только за Церковь в высоком смысле, и не только за храмы, которым грозило опустошение, и за их прихожан болело сердце о. Сергия, но и за опустошенные души, которых особенно много пришлось ему встретить именно в последний период его жизни. Недаром он говорил, что в тюрьме – тоже приход, что там тоже нужен священник. Ведь как бы низко ни пал человек, в нем все же остается что-то хорошее, какое-то, может и неясное, изломанное, стремление к добру. Это хорошее можно разбудить данным кому-то сухарем, пока они есть, а когда нет – добрым словом, спокойным упреком – что вы, ребята, неужели не можете без ругачки обойтись, – даже одним терпеливым перенесением всех невзгод арестантской жизни. Тут уже нужно говорить не только об о. Сергии, а и о других таких же добрых пастырях, которые своей внутренней силой в любой обстановке благотворно влияли на окружающих.

Недаром же рассказывают разные случаи доброго отношения уголовников к духовенству – людям для них другого мира. То они в этапе отказываются идти дальше, пока не посадят на повозку ослабевшего, больного священника, то его берет под свое покровительство главарь самых отпетых рецидивистов, и т. п. Конечно, не всегда и не везде было так, а все-таки было и не раз.