– А твои родители давно вместе живут? – поинтересовался я, отфыркиваясь от льющейся воды.

– Сорок два года, – ответила Лена. – А что?

– Так просто, – ответил я, – разговор поддержать. А сейчас они на пенсии?

– На пенсии, – сказала Лена. – Папа раньше в МИДе работал. Чем тебе волосы склеили? Их никакое мыло не берёт.

– Это хорошо, – сказал я, – интеллигентная семья. Это хорошо. А волосы мы отмоем. Добавь горяченькой.

Минут через двадцать я, умытый, пахнущий шампунем и немного взволнованный, сидел за столом.

На столе стояла кастрюля с вездесущим борщом и тарелка с крабовым салатом.

– А пампушек нет? – освоившись, спросил я.

Лена незаметно двинула меня локтём в бок.

– Нет, но могу предложить булочки с маком, – ответила Татьяна Ивановна.

– Спасибо, я так просто спросил, – сказал я, потирая ушибленный бок. – Я недавно узнал, что борщ с пампушками – это традиционная еда на Хэллоуин.

– Да что Вы говорите? – удивилась Татьяна Ивановна. – Никогда этого не знала. На следующий год сделаю Вам пампушки.

Потом мы поговорили о погоде, о понаехавших в Прагу иностранцах и о ценах на бензин. Ленина семья мне понравилась.

Я распрощался с её родителями и вышел на улицу. Леночка пошла проводить меня до машины.

– Красивый у вас дом, – сказал я, – и сад тоже. Вот только от меня далеко. Почти час добираться.

– Да, далеко, – подтвердила Лена, – разные концы города.

– Тогда переезжай ко мне жить, – предложил я, – на бензине сэкономим. Чего туда-сюда мотаться?

– Как-то неожиданно, – сказала Лена, – но я согласна. Родители и без меня справятся.

– Вот и чудненько, – сказал я и сел в машину.

Лена наклонилась ко мне и поцеловала на прощанье.

– Тут мама гадает, ты из-за праздника ей чётное количество цветов в букете подарил или просто ошибся? – спросила она.

– Ой, – ответил я, – конечно же ошибся, я не специально. Честное слово.

– Я ей так и ответила, – сказала Лена, улыбнувшись, – не переживай. Всё было хорошо. Вечер был замечательный.

В общем, родители мне понравились. По совету Тани я примерил их отношения в семье на себя, и мне это пришлось по вкусу. Поэтому спустя два месяца, на Рождество, я сделал Лене предложение.

– Я согласна, – сказала Леночка. – Я тебя люблю.

– И я. Вот только ещё ребёнка хочется, – ответил я. – Вдвоём, конечно, хорошо, но втроём ещё лучше.

– Я тоже от тебя ребёночка хочу, – сказала Лена, – но мне сорок пять. Я уже старенькая для деторождения.

– Сорок пять – баба ягодка опять, – пошутил я. – Наука шагнула далеко вперёд. ЭКО можно сделать. Я в интернете пороюсь, как это и сколько стоит. И ещё знакомая у меня есть. Я её недавно встретил. Говорит, что беременная. У неё спрошу.

– Что за знакомая? – заинтересовалась Лена.

– Светка, – ответил я, – героическая личность. Точно, надо у нее проконсультироваться.

Светка была 39-летней еврейкой в разводе. Муж ушёл от нее более десяти лет назад, когда у Светки обнаружили рак. Известия о болезни и о разводе она приняла на удивление спокойно. Лишь затащила бывшего в местную клинику и заморозила несколько получившихся от него эмбрионов. А потом рванула в Чехию, лечиться от рака. В Израиле это было дороговато.

Она проходила химио- и радиотерапии в Праге и Мюнхене. Лысела. Толстела. Умудрялась между процедурами зарабатывать деньги на жизнь. И через 9 лет такой сумасшедшей жизни она все-таки выздоровела, окончательно и бесповоротно. Сдала два раза анализы, биопсию. Всё подтвердилось – болезнь отступила.

Светка выдохнула и рванула в родную Израилевщину, где подсадила себе один из сохранённых эмбрионов. Он прицепился к выздоровевшей плоти Светки и начал развиваться.