А вдруг правда мой отчий — сатанист? Вообще, не исключаю такую возможность, в нашем современном и немного диком мире какой только дичи нет. Надо будет почитать об этом, но точно не на ночь.

Не давала покоя не только моя фантазия, но и поцелуй. Но воспоминания о нем гнала прочь.

Может, зря я так дернулась и ушла с ужина? Сидела бы, разглядывала публику, на десерт обещали что-то вкусное. Но я не выношу, когда мне указывают и что-то навязывают, Горн делал именно это, словно ему известно больше, чем мне. Словно он всемогущий правитель всего и всех.

Я почти с двенадцати лет самостоятельно принимаю решения, академия не в счет, там мы все подчиняемся правилам добровольно. Но вне ее стен я не позволю управлять своей судьбой.

Не засну сейчас, бесполезно. Взяла телефон, он наконец зарядился, было несколько пропущенных от Ксюши и сообщения от её брата Борьки и Павла. Не стала никому отвечать, но подруге позвонила, хотя та не взяла трубку. Набрала ее снова:

— Алло, Ксюха, куда пропала?

— Витка, привет, извини, телефон сдох, вот от слова «совсем», уронила, а он разлетелся на несколько частей, так обидно. Выпросила у отца новый, пришлось ему вспомнить о том, что у него есть хоть и незаконнорожденная, но дочь. Боря говорил, чтобы не смела просить, ну, ты знаешь, он у меня гордый капец какой.

— Я решила, что ты загуляла.

— Да куда там? Ты же не осталась, гулять не с кем, да и Борька не позволит. Как ты там? Как добралась? Что мать с новым мужем?

— Долетели хорошо, здесь зима настоящая, я уже отвыкла от такой, когда снег белый и он все валит и валит с небес.

Прошла к окну, даже его поменяли, но широкий низкий подоконник оставили, даже подушка лежит декоративная. Я любила на нем в детстве сидеть, мечтать, смотреть на лес и звезды. Забралась с ногами, поправляя короткий топ, продолжая разговаривать с подругой.

— А сам отчим, как он, что за дядька? Старый, поди, и страшный?

— Нет, я думаю, он моложе матери. Очень странный, довольно привлекательный мужик, кстати. Знаешь, вот ему бы рекламировать туалетную воду в готическом антураже, со сценарием дьявольской мессы, во всем черном. У него даже татуха на кисти — череп с огненными глазницами.

— Ого, вот это типаж. И где Инна такого нашла, в СПА?

— Вот это надо узнать. Еще они сделали в доме ремонт, он словно чужой мне стал, ты бы видела елку в холле, это «привет, психушка», она серебристая. Еще есть Антон, это племянник отчима, со взглядом латентного извращенца. Я в серпентарии, кругом ядовитые гады.

— Так тебе не скучно там. Отчим Дракула, братишка Чикатило. — Ксюша засмеялась.

Я не стала распространяться о своих странных снах и видениях, а еще поцелуе того самого порочного и чертовски привлекательного отчима. Ксюха с ума сойдет.

— А еще в самолете познакомилась с парнем.

— Он-то нормальный?

— Вроде да.

— Симпатичный?

— О, да, и веселый.

— Борькино сердце будет разбито.

— Мы ему не скажем.

— И что парень? На свидание звал?

— Почти. Звал показать город и его хорошие места.

— А еще к себе посмотреть кино, да?

— Нет, так далеко не звал.

Немного расслабилась, болтая с подружкой, пока Ксюха шутила и фантазировала, что и как у нас должно быть с Пашей, посмотрела вниз и вправо, на снегу был красный свет. Приподнялась, чуть не свернула шею, но больше увидеть не смогла. Что может светить красным? Фонарь? Гирлянда?

— Ладно, Ксюш, спать буду, у нас уже полночь.

— Давай, как что, пиши и звони, у меня теперь новый крутой телефон. Пока.

— Хорошо, пока.

Свет на снегу не давал покоя. Убрала телефон, открыла окно, морозный воздух обжег лицо и грудь, но я высунулась наружу. Точно, из окна на первом этаже пробивался красный свет. Это кабинет отца, да, точно, там раньше был именно он. Сейчас не знаю, Горн с мамашей могли все перестроить.