– Мам, нельзя лишать ребёнка последних дней счастливого детства, – изрёк начинающий философ.

И где они берут эти мудрости? Каждый раз удивляюсь.

Машка, которая в этот момент как раз катила по дорожке свой чемодан, остановилась и указала в сторону Славки.

– Не думала, что такое скажу, но малявка прав.

– Сама малявка! – тут же взвизгнул брат. – Мама!

– Маша. Следи за выражениями. – Скорее, на автомате, сделала ей замечание.

– Угу. – С невозмутимым видом дочь покатила свой багаж к дому.

Я подняла голову к солнцу и закрыла глаза. Удивительная тишина. Нет, вокруг перебивали друг друга птицы, стрекотали сверчки, лаяли собаки. Где-то вдали даже слышен был промчавшийся мотоцикл и жужжал триммер. Но это настолько разительно отличалось от звуков города. Всего полтора часа езды. И вот они – умиротворяющие голоса природы. Захотелось тоже просто поваляться в траве и дать себе расслабиться. Но Кирюха словно прочитал мои мысли, и тут же напомнил о себе. Сидеть в коляске ему надоело, и он начал вертеться, чтобы встать в ней.

– Терпение, только терпение, – произнесла я не то ему, не то себе.

Подхватила сына на руки и пошла в дом, бросив коляску во дворе.

***

Девчонки с детьми приехали, когда солнце уже пряталось за серые тучи, постепенно уступая место луне. Птицы утихли, а вот сверчки и лягушки завели свой концерт на полную катушку. Детвора, едва успели поздороваться, как тут же разбежались в разные стороны. Славка с Сашкой убежали играть в приставку. Машка утащила свою одноклассницу Карину гулять по дачному посёлку. Ради того, чтобы им разрешили погулять, Машка даже согласилась взять с собой Кирюху. Правда, пока я сажала брата в коляску, она всем видом и протяжными вздохами давала понять, насколько ей это не в радость.

– Не переживай, он ваши разговоры точно не подслушает. – Я поцеловала дочь. – А я тоже хоть пять минуточек отдохну.

– Ла-а-адно, – прогундела дочь и покатила коляску с довольным младшим братом по бетонной дорожке.

– Ура! Тишина! – вскрикнула я, плюхаясь на старенький диван, стоящий под навесом. Женька села рядом, а Влада на кресло, стоявшее рядом.

Подруги уже достали привезённые с собой вино, и успели нарезать фрукты.

– Как я тебя понимаю, – хохотнула Владка. – Я с одним радуюсь, когда можно отдохнуть. А тут трое.

– Да, – вмешалась Женька. – Ты мать, у нас героиня.

– Ага. Пару раз в день застрелиться хочется. Ну или кого-нибудь пристрелить. А так, да – героиня.

– Нет, я серьёзно. – Женька уселась поудобнее, раскинув руки на спинку дивана. – Я б побоялась троих рожать. Чего уж. Я и одного боюсь. А вы ещё и работаете обе с детьми. Либо ненормальные, либо героини.

– Да ты думаешь, я каждый раз беременела, потому что офигеть как хотела подарить миру побольше Цыгановых? Ни фига. Каждый раз это было примерно так: – Я изобразила удивление и глянула на свой живот, расставив руки. – «Упс». Но сейчас я даже рада, и тому, что их трое. И тому, что отец их вот так сбежал. Пожалуй, дети учат меня главному: получать удовольствие в самых простых мелочах. Ну вот взять тебя, Женька. Разве оценишь ты кайф от пятиминутной тишины? Или возможность спать прям всю ночь, не просыпаясь? Ни-фи-га, – проговорила я по слогам последнюю фразу.

– А Егор твой, всё-таки урод редкостный, – констатировала Владка.

– Это факт, – поддержала Женька.

– Не факт, – робко заступилась я. И перехватив взгляды подруг, виновато добавила: – Он всё-таки, отец. Да и пятнадцать лет просто так не выкинешь.

– Тебе точно нужен психиатр, – хмыкнула Владка.

– Мужик ей нормальный нужен, – возразила Женька.