Но об этом потом как-нибудь. Сейчас предстояла спасательная операция.

Посадив Кирилла на бедро и держа его одной рукой, второй аккуратно ложкой отбирала то, что осталось съедобное от каши. Сын нетерпеливо причмокивал. Бело-рыжий комок на ножках продолжал носиться по коридору, виляя хвостом и радостно улыбаясь.

Из комнаты Маши вновь раздавалась музыка. Ещё и громче сделала. Явно же назло мне!

В это время открылась входная дверь. По гулкому стуку поняла, что это Славка. Я выглянула. Точно. Растрёпанный, с грязными коленками. Впрочем, всё, как всегда. Пока он не убрал чёлку с лица. При жёлтом свете лампы видно было плохо. Но я заметила.

– Мам, я пришёл, – сообщил сын, пиная мяч под обувную полку.

– Это я вижу. – Опустив на пол Кирюху, я подошла ближе и взяла сына за подбородок. Так и есть! Фингал. – Господи, Славка! Что с твоим лицом опять?

Я простонала. Ну ладно колени! Их под брюками спрятать можно.

– Да нормально. – Сын попытался увернуться.

– Что нормального? Тебе через неделю в школу. Ты уже взрослый мужчина – первоклассник. Ты как появишься в таком виде?

– А давай не пойдём? – с надеждой предложил Славка.

– Я тебе не пойду. Бегом на кухню, лёд будем прикладывать.

Из комнаты Маши продолжала доноситься музыка. Сплошные биты, сквозь которые пробивались матерные слова. Я обалдела!

– Машка! – начала я тарабанить. Эта паразитка ещё и замкнулась. – А ну выруби это! Немедленно!

Сквозь мой крик и грохот того, что дочь называла музыкой, раздался новый ор: Кирюха пытался встать на ноги, держать о стену. И упал.

Из кухни раздался звон. Похоже на падающую посуду.

– Мам! Я нечаянно! – Донеслось с той стороны. И следом довольное. – Зато лёд нашёл.

Собако-детский апокалипсис. Не иначе. В дверь позвонили. Даже по характеру звонка я уже понимала – кто это. Злосчастная бабка с третьего этажа. Только она умела бесить даже тем, как звонит в дверь.

– Здравствуйте, Мстислава Станиславовна. – Как же идиотски сейчас выглядела моя улыбка.

Тьфу, блин. Даже имя, будто специально подбирали, чтобы людей бесить. Как это можно выговорить?

Старушка – худосочная барышня в платье с кружевным воротником и высоченным пучком на голове, здороваться не собиралась.

– Это полное безобразие, милочка! – Скрипя, как дверца нашего почтового ящика, начала возмущаться соседка. – Сколько можно носиться? И сделайте тише музыку. И угомоните это существо!

Она ткнула длинным пальцем, что удивительно – с довольно хорошим маникюром – в сторону Шпица, который уже выбежал из кухни и звонко лаял, на всякий случай прячась за ногой Славки.

– Я вас поняла. Ообязательно угомоню. И сделаю тише. И не буду носиться. И до свидания.

Чуть ли не вытолкав соседку, закрыла за ней дверь.

– Машка! – С новой силой принялась тарабанить в комнату дочери. Но тут снова позвонили. В этот раз трезвонил телефон. Я почти не глядя на экран, нажала зелёную кнопку. На ходу поднимая и успокаивая Кирюху. – Да, мам. Привет.

Я уже вошла в кухню, где сын сидел со счастливым видом держа пакетик со льдом возле глаза. Я поискала взглядом, что он мог уронить, продолжая говорить с мамой и покачивая на одной руке своего младшенького.

– Ма, ты по делу? А то у меня тут апокалипсис. Очередной.

– Да, по делу. – Голос у нашей бабушки звучал довольным. – Саша, я еду в Сочи. Точнее, мы с Игорьком. На неделю.

Ну вот где в этой жизни справедливость?! Пока моя личная жизнь летит к чертям – моя же мать крутит один роман за другим. Теперь уже какой-то Игорёк везёт её в Сочи.

– Мам, я вообще-то думала, ты мне поможешь. Мне надо со Славкой на рынок. Я ему ещё не всё купила. Хотела, чтоб ты с Кирюхой посидела…