– А знаете ли вы, что здесь живет знаменитый на всю округу мастер каллиграфии, он же поддельщик документов, расписок и прочего?

Недоуменно на него оглянувшись, Люсинда решила не терять больше времени. Она смело отворила дверь и вошла внутрь. К счастью обоих, петли даже не скрипнули.

Едва пройдя за второй поворот глухого и темного коридора, окончившегося лестницей, оба преследователя услышали ворчливое старческое брюзжание:

– Я же говорю, здесь довольно много вензелей и завитушек. Чтобы научиться их правильно выводить, может потребоваться гораздо больше времени, чем показалось на первый взгляд. Тем более у меня уже есть работа на ближайшие выходные. Поручение от самого Бурката, которого я не могу ослушаться.

Молчавшая до того Кларисса решила громко обозначить свое присутствие, да так, что её недовольный вопль наверняка был слышен даже с улицы:

– Да будет вам известно, что меня послал к вам этот самый Буркат. На кону расписка в тысячу золотых… Представляете? В целую ты‑ся‑чу! А вы просите меня подождать с подделкой, чтобы закончить какую‑то вонючую бумажку от кожевника лишь в тридцать?!

– Курочка по зернышку клюет, слыхали поговорку? – проворчал ей в ответ мастер. И после этого тоже повысил голос, но лишь слегка: – Да я лучше пятьдесят расписок по двадцать золотых подделаю, чем одну на тысячу и попадусь. Ведь такие суммы, как известно, просто так не выдают. Там у ростовщиков целая процедура проверки подлинности. А кое‑кто даже приплачивает штатным магам для телепатической связи с владельцами состояний. Так что ждите, дамочка, или уходите и ищите другого мастера, я всё сказал!

Поняв, что как минимум дело с пропажей расписки кожевника раскрыто, Моран и Люсинда довольно переглянулись. Однако лесть на рожон никто из них не хотел. Айк принял решение первым. Он схватил сваху под локоть и потянул обратно в сторону выхода.

«Нам здесь больше делать нечего, дальше дело для стражей Цамта», – сказал он Люсинде, прибегнув к телепатии. На что та ему и ответила так же мысленно: «А вдруг этим двоим удастся замести следы к их прибытию?»

Неожиданная догадка озарила обоих, когда они, уже стоя в дверях чужого дома, расслышали громкие шаги на лестнице.

«Нужно организовать слежку!» – не сговариваясь, произнесли в мыслях оба расследователя.

После этого поспешили выбежать на улицу и скрыться за наблюдательным постом, тем самым, который за лавкой бумажной артели. Не очень хорошего качества, судя по смрадным запахам. Ведь дорогую бумагу, как известно, во время производства сдабривали большим количеством ароматических масел, чтобы перебить запах сухой древесины и клея.

Еще через мгновение из дверей лавки каллиграфа показалась Кларисса, аккурат тогда, когда Люсинда и Моран уже успели скрыться за углом здания напротив, а заодно и прихватили с собой недовольных купчих: Бланч и Анарди.

План слежки за предприимчивой скандалисткой был придуман секунды спустя. Моран отправлялся в форт стражей, объяснять ситуацию и вызвать расчет, сваху откомандировали следовать по пятам за новой преступницей, а купчих и их дочерей вместе с многоуважаемым и к настоящему времени довольно затисканным лордом Оринутисом оставили следить за домиком каллиграфа. Собственно, чтобы отчитываться о его передвижениях в сыскную контору лично Морану и Корту.

На том и сговорились, расходясь, впрочем, и на выжидательном посту оставив кое‑кого, преисполнившегося чувством собственной важности от соучастия в поимке преступников.

– Я как знала, что этот злачный маршрут неспроста выбран! – похвасталась Матильда, любовно глядя в спину удаляющегося к концу улицы Морана. – Айк – великий сыщик. – Приложив руку к груди, купчиха томно вздохнула, перемещаясь в мыслях к какому‑то радостному событию, воспоминаниями о котором и решила поделиться: – А я рассказывала вам, как мистер Моран нашел хронометр моего деда?