– Карантин так карантин, – покорно соглашается Шаакаран и гладит хвост. – Целее буду. Нет, ну это надо догадаться – схватить меня за хвост! Это мой хвост, его только киса дёргать может.

И восьмая бывшая жена отца Шаакарана, только что серьёзная до ужаса, улыбается: рядом с Шаакараном трудно долго хмуриться. Она протягивает руку и треплет его белую гриву.

***

На обеде снова под потолком столпотворение квадрокоптеров с камерами новостного канала, все студенты настороженно поглядывают на меня, оглядываются по сторонам. Даже посланник НИИ Мад делает вид, что со мной не знаком, видимо, чтобы случайно не попасть на большой экран.

– Это что, все ждут ещё одного эпического предложения руки и сердца? – спрашиваю я, пристраиваясь в хвост очереди к раздаче.

– Чисто стратегически, – Манакриза подхватывает поднос. – Выступать кому-то ещё, особенно сегодня, глупо: вряд ли удастся переплюнуть ездового котейку, а если не переплюнешь, получится ещё хуже, чем вовсе ничего не делать.

Квадрокоптер подлетает ко мне ближе, и я рефлекторно прижимаю сумку рукой – нам выдали небольшие тканые сумки для письменных принадлежностей, бумаг и коробочек с солью и палочками, которыми мы отрабатываем написание букв местного алфавита: пишем на соли, стираем скользящей по пазам перемычкой и снова пишем. А я в сумке ещё Саламандру ношу, потому что в карман она больше не помещается.

Саламандра через ткань тыкается мне в ладонь, но дальше сидит тихо, пока квадрокоптер навязчиво кружит вокруг, снимая и меня, и Манакризу, и Лиссу с Катари. Потом телевизионщики успокаиваются.

Только вот Манакриза ошибается или у местных женихов плохо со стратегией: едва я собираюсь попробовать суп, в дверях столовой возникает короткорогий демон с букетом алых цветов.

Выставив букет перед собой, он торжественно шагает между рядов, квадрокоптеры кружат над ним и над тремя нашими отдельными столами. Все следят за ним с любопытством, мне же хочется посоветовать демону идти побыстрее, а то пафос зашкаливает.

Демон знай вышагивает. Вздохнув, я принимаюсь за нечто вроде солянки, краем глаза замечаю, что посыльный с цветами застывает, глядя на меня. Нарочито кашляет.

2. Глава 2

Я продолжаю есть. Снова прокашлявшись, посланник быстро подходит к нашему столу. Я откладываю ложку, он протягивает мне цветы и коробочку, слишком прямоугольную для того, чтобы там лежало кольцо, но слишком короткую для браслета.

Даже жалко Принцессу, она хоть и делает вид, что ей всё равно, но щёки пылают и глаза подозрительно блестят. Кажется, она надеялась, что цветочки ей. Может, поделиться в знак мирных намерений?

– Приятного аппетита, – напряжённо желает посыльный и, развернувшись, быстро направляется прочь.

Отложив букет, я собираюсь открыть крышку коробочки, но квадрокоптер практически в нос мне лезет. Отмахнувшись от него, осторожно приоткрываю коробочку и вытаскиваю из неё визитку с красивой ажурной надписью:

«Мои предложения в силе. Оба».

Снова приоткрыв крышечку, заглядываю внутрь: там мерцает колечко с чёрным камнем, а рядом – значок. Партийный: «За равные возможности».

Усмехаюсь: политики не сдаются, Илантих зашевелился… Подарка от Леонхашарта не хватает для полного комплекта.

Сердце обмирает, мне тревожно, хочется встать, идти, что-то делать, вырвать это замирающее сердце из груди, – так теперь происходит почти всякий раз, когда вспоминаю о Леонхашарте и его прикосновении, пришлось даже портрет его со стены снять: невозможно было не смотреть на него, не думать о нём.

Отложив коробочку с твёрдым намерением вернуть как минимум кольцо, я снова берусь за ложку. Аппетита нет, но я не буду голодать из-за какого-то там мужчины, даже если это архисоветник и самый завидный жених Нарака.