– Ты же понимаешь, что ему нужно? И как? А с тобой… Он показал пальцами твердыми пальцами как трахает вялую левую руку. Это было столь унизительно. Сидеть в ресторане, где тебя на людях отчитывают за то, что твоя киска какая-то не такая. – НННикто ннне жаловался… – Что ты несешь? У тебя во-первых и не было никого, а во-вторых вот он – я, твой муж, который трахался с тобой несколько лет, я жалуюсь. Какую же чушь я сказала. «Никто не жаловался». Как вообще можно было такое привести как аргумент. Неужели кто-то обязательно должен жаловаться. И куда? На ГосУслуги?

– Ты бревно. Ты не стонешь. Ты не меняешь позы никогда сама. Ты почти бесчувственная там. Ты женщина, которая должна была прожить всю свою жизнь без члена, но я сжалился над тобой… – Я стону. – Эмилия, ты имитируешь. Он стал кривлять и изображать женский оргазм с криками и стонами. Я хотела провалиться под землю от стыда, потому что в этот момент на нас смотрели все от проходящих мимо открытой веранды зевак до официантов ресторана. Он пародировал и что самое страшное для меня – пародировал очень точно. Каждое его слово попадало точно в сердце. Я действительно имитировала оргазм, чтобы понравиться ему. И только сейчас поняла, как это было отвратительно. – Твоя имитация оргазма – это отвратительная пародия на кривляния коломбины. Знаешь чего мне стоило не заржать прямо в постели, прямо над тобой, прямо в тебе? У меня на глаза накатывали градинки солёных слёз. – Я терпел. Думал, что ты раскроешься. Уже до брака было ясно, что мы не подходим. Мне нужно другое и гораздо больше, чем ты в принципе можешь дать. И ты это знала. Но ты хотела, чтобы мое либидо снизилось, а я думал, что ты со временем «раскочегаришься», что смогу раскрыть тебя. Но после брака ты только еще больше расслабилась и вообще забила на себя. Одна слезинка уже потекла по щеке. Неужели он не мог сказать это мне раньше или дома, не на людях? – Ты бревно. И секс с тобой мне не нравится. Никогда не нравился. Ну может кроме первых двух раз, когда был эффект завоевания скромницы. Ты должна заняться этим в своей жизни, иначе любой мужчина будет сбегать от тебя под разными предлогами. Это я говорю тебе прямо, а они будут говорить что «разлюбили», или что «вы разные», или что «он устал». Но ты никакая в постели. Эми, ты уснула на мне в позе наездницы! – Я перебрала тогда, я говорила… – И ни разу в жизни больше ты не залезала в наездницу… Ты была худшей наездницей в истории. Два движения в минуту. Я чувствовал себя словно в каком-то пародийном телешоу, где высмеивают худший секс в своей жизни. Ты знаешь, как трахаются пьяные женщины? Гораздо яростнее. А для тебя это было просто отмазкой, Эми. Самое страшное в этот момент было то, что он был прав. Это все было правдой. Правдой. Которую я все это время скрывала от себя.

Слёзы налились и я заплакала не закрывая век. Я просто дрожала, смотрела на него и плакала едва потрясываясь от внезапного разоблачения. Он разозлился. – Ты ничтожество в постели. И этого не скрыть высокими зарплатами, укладками в дорогих салонах и пафосными титулами на визитке. Ты бревно и, если я не скажу тебе об этом, тебе уже никто не скажет. Мои слезы горючими каплями стекали по неподвижным щекам и падали в салат. Я выглядела абсолютной дурой с этой укладкой, вырядившаяся на экзекуцию вместо романтического свидания. Миша встал из-за стола в бешенстве.

– Я изменяю тебе с первого дня нашей свадьбы. Да. Я давно хотел сказать тебе прямо в лицо: я трахнул твою свидетельницу на свадьбе, потому что да я хотел секса и да я знал, что в первую брачную ночь меня ждет «пиление бревна»! И завел себе первую любовницу уже по возвращению из медового месяца. Потому что это был не медовый месяц, а борьба с манекеном. У меня руки устали тебе мастурбировать. Это не петтинг – это какой-то армреслинг! Пальцы были все мокрые, но ты даже вздохом не давала понять, как тебе нравится. Я чувствовал себя как повар,– он отмахнулся на повара на кухне,– который начиняет индейку на рождество. Без шуток и преувеличений. Эми, сделай с этим что-нибудь. Уже не для меня, а хотя бы для себя. Я чувствовала себя абсолютно растоптанной. Молодость прошла. Лучшие годы жизни во вранье самой себе, что алкоголь или отпуск добавят огня в мою сексуальную жизнь. Но правда была в том, что вся моя сексуальная жизнь была вымыслом. Иллюзией. И только теперь мне предстояло разобраться с этим.