После обеда я в сопровождении Агафьи отправилась ко врачу.

- Может быть, я могла бы сама сходить? Я уже запомнила дорогу.

- Мне ничуточки не сложно.

Коридор, по которому мы шли был плохо освещен, наши тени падали на стены причудливыми изломами, а половицы под ногами загадочно скрипели.

- Почему доктор так далеко находится? Не лучше ли было ему быть поближе к конкурсанткам?

- Тогда они бы бегали ко мне по поводу и без, - отозвался Дмитрий Павлович, открывая нам дверь и задумчиво рассматривая меня, - плохо выглядите, голубушка. Никак активный образ жизни ведете?

- Никак нет.

- Рассказывайте. Что у вас стряслось?

- Все в порядке.

Но доктор оказался настойчив и не получив исчерпывающих ответов от меня просто велел ложиться на кушетку.

- Сапоги лучше снять, а все остальное можете оставить. Руку посмотрим попозже, пока меня интересует состояние организма в целом.

Я, испытывая некую неловкость, сняла сапоги, порадовалась чистым и недырявым носкам и послушно легла.

- Хм, вижу, что мозговые каналы оставляют желать лучшего. Не щадите вы себя, голубушка. Часто головой бились?

- Война.

- И какая же война у вас была вчера? Часть разрывов совсем свежие. Нет, вы, конечно, молодая и здоровая девица, каналы рано или поздно восстановились бы, но ведь есть способы помочь.

- Что надо делать?

- Вам? Ничего. Я исправлю все, что можно. Что сейчас беспокоит: тошнота, рвота, головокружения? Были ли провалы в памяти? Обмороки, может быть?

- Никак нет, - мрачно отвечала я на все вопросы, но доктора провести оказалось не просто. Он явно видел меня насквозь, и скорее всего пропускал мои лживые ответы сквозь уши.

- Встаньте. Поставьте стопы параллельно друг другу, сложите руки, простите, руку на груди, закройте глаза…

В принятой позе я не смогла простоять и нескольких секунд. Меня зашатало как матроса при сходе на берег.

- Боже, что же так плохо?

- Запустили вы себя.

- Меня снимут с конкурса? – шепотом спросила я, вновь послушно ложась на кушетку.

- Ни в коем случае, - замахал руками доктор. Впрочем, махал он ими с какими-то колдовскими целями, потому что мне стало вначале сонно, а после голодно.

Лежать пришлось довольно долго, так что я успела задремать. Снилось, что я плыву на корабле, вокруг кричат чайки, корабль несильно качает на волнах. В лицо мне летят соленые брызги и жарко светит солнце. Я лежу на огромном, свернутом в рулон канате, а ноги находятся в тени.

Когда я пришла в себя ноги замерзли. Потому что сверху меня накрыли покрывалом, но на ноги его длины не хватило.

- Голову я вам поправил. Заодно убрал старые последствия. Насколько это, конечно, возможно.

Доктор сидел за столом. К тому же не один.

- Мы разработали руку специально под вас, - заметил Михаил, - и, поскольку проект новый и аналогов раньше не было, то вам придется принять участие в испытаниях.

- В смысле, новый? – спросонья я плохо соображала, но чувствовала себя на удивление хорошо.

Села, спустила ноги с кушетки, нашарила сапоги и за процессом натягивания их попыталась скрыть неловкость.

- Зачем здесь он?

- Михаил помогает с настройкой магической составляющей. Без нее протез будет просто куском железки, а мы бы хотели сделать руку практически неотличимую от той, которая была.

- То есть отстегнуть и подарить претенденту на «руку» не получится? – пробормотала я.

- Я могу подарить другую. Иногда нам приходится ампутировать руки и даже ноги. И сердце в формалине. Надо? Можете специально для жениха хранить.

- Я подумаю, спасибо.

Михаил меж тем выложил предмет нашего спора на стол. Выглядела она практически как моя. Разве что поизящнее, маникюр был ровный и красивый. Ноготки словно накрашенные бледно-розовым лаком. Мне даже стало стыдно за свою правую руку. Как я ни старалась, а ногти были обстрижены неровно, да и грязь до конца вымыть не получилось. Левая рука была голой и мне было немного стыдно смотреть на нее.