— А вы не забывайтесь, что вы сейчас прислуга… — промямлила я, не узнавая свой голос. Не приходилось мне вот так ставить на место кого-то. Даже в приюте девочки были спокойными, и конфликтов не было почти. — Если будете вести себя нагло, то никакого толку от вас здесь не будет.

— Ну, играйся в ледю, — хмыкнула девушка и вышла из ванной.

Нет, так дело не пойдет. Они — прислуга и должны вести себя соответствующе. А я позволяю хамить. Посмотрела на свое отражение в зеркале — затравленная и уставшая.

После водных процедур я легла на огромную — способную вместить троих таких, как Норман — мягкую кровать, приятно прогнувшуюся подо мной. Погладила приятную атласную ткань. Интересно, а кого он еще сюда приводит? Дурацкая мысль. Но надо на что-то отвлекаться. Мне слишком больно. Душевно больно, будто в сердце кинжал воткнули. И как я стану ближе к Ватерфолу? Я же хотела быть тихой и незаметной, а придется переступить через свою скромность и стать смелее. Иначе пострадает леди Фронс. Я не могу этого допустить. Мне даже не так страшно за свою семью, как за добрую старушку, приютившую меня.

Ватерфол. Почему он не посадил меня в карету и не отвез в свой дом, о котором полвечера рассказывал? Вопросов было больше, чем ответов. Мог бы и отправить, но, видать, передумал. Интересно, когда он вернется?

Я отгоняла от себя мрачные мысли, пока пыталась уснуть. Постельное белье приятно пахло мятой, и это успокаивало.

Засаленные губы расплылись в хищной улыбке. Волосатые руки, покрытые копотью, тащили меня. Я упиралась, цепляясь за лестницу. Запах пота и алкоголя ударил в нос, сводил с ума, не оставляя шанса на сопротивление. Орала и рыдала, пыталась отбиться. В живот прилетел удар, и я отцепилась от деревянной стойки — единственной опоры. Безвольно повисла в руках, сжимавших рёбра. Воздух едва-едва проникал в лёгкие. Боролось из последних сил, кусая грязные руки, вдохнула воздух и снова закричала. Истерика накрыла с головой.

И вдруг рядом почуяла солоноватый запах моря и мяты.

— Успокойся, это всего лишь сон.

Я вынырнула из темноты и увидела рядом Норманда. Он обнимал меня, поглаживая мои волосы. Пальцы прошли по дорожкам слез, ласково осушая их. Сердце бешено заколотилось, стремясь сломать грудную клетку. Как же страшно и во сне и наяву! Не хочу, чтоб он трогал!

Вдох-выдох. Раз, два, три, четыре. Вдох-выдох.

— От…отпустите пож…жалуйста, — захлебываясь, попросила. Норманд нехотя отпустил. Вытерла слезы. — Что вы здесь делаете? — прошептала, немного успокоившись.

— За рубашкой зашел, — улыбнулся он, подошел к шкафу и достал нужную ему вещь. Его фигура в свете луны казалась огромной: широкие плечи, мускулистый торс. Он провел ладонью по легкой щетине, а затем взъерошил свои волосы: — Точно все хорошо?

— Да, простите, — я уткнулась в одеяло, ощущая его взгляд.

Он будто пытался проникнуть мне под кожу. Мельком глянула на него — губы сжались в тонкую нить. Он напрягся, а мне захотелось провести пальцами по его лицу. Неправильное желание. Не должно быть такого! Он же… он же будет выбирать невесту. И уж точно ему не нужна сиротка из приюта.

— Спокойной ночи, леди Ваерн, — Ватерфол кивнул растерянно и вышел из комнаты.

И дракон благодари его, что не стал спрашивать, что случилось и почему я кричала ночью.

Поднялась с кровати и подошла к окну. Спать не хотелось. Не знаю, сколько проспала, но на улице еще было темно. Я устроилась в кресле. Почему-то возвращаться в кровать не хотелось. Кошмары меня уже давно не мучали. Вот только пока была с Магдаленой, постоянно видела во сне маму. Ее смех, темные кудрявые волосы, к которым я тянулась маленькими ручками. Лицо не помнила, но уверена, что она самая красивая на свете. У меня от нее осталось золотое кольцо. Я всегда поворачивала его камнем к ладони, а сбежав из приюта, носила только на цепочке.