- Замок… - но на всякий случай все-таки взялась за него. В ту же минуту дужка замка отвалилась, и подземелье наполнил такой грохот, что я даже присела, закрывая голову ладонями. Когда все стихло, я увидела, что Петрова приподняла крышку – в зале тускло сверкнуло золото, и Петрова сообщила хриплым и счастливым шепотом:

- Лана, мы богаты!

Я заглянула в ларец и увидела кругляши золотых монет, украшенных совой. Кем бы ни был обитатель гроба, при жизни он был богачом – а как говорили в правительстве, надо делиться. Правда, почему-то они говорили это не богачам, а тем, кто попроще и победнее, но все же.

- Я бы предпочла что-нибудь съедобное, - ответила я. – А это добро еще отсюда вытащить надо. И самим выбраться.

Петрова вздохнула и обернулась к гробу. Мне показалось или крышка чуть-чуть сдвинулась?

- Как думаешь, там есть кто-нибудь? – негромко спросила она. – И где отсюда выход? Ведь те, кто все это принес, как-то отсюда вышли.

Я неопределенно пожала плечами. Кажется, нам надо выйти из этого зала и возвращаться, надеясь, что туннель все-таки выведет нас на поверхность.

А больше я ничего не успела подумать. Крышка гроба медленно заскользила в сторону, и мы с Петровой хором завизжали.

Это действительно был упырь – в точности такой же, каким его описывали в легендах. Из гроба скользнула туманная черная тень, проплыла по залу и остановилась в центре, медленно сгущаясь в высокую человеческую фигуру. Мы с Петровой уже не визжали – прижавшись к стене и схватив друг друга за руки, мы могли только смотреть и еле слышно скулить. От ужаса меня тошнило. Кажется, это действительно был конец: я вспомнила, что мы с Петровой хотели съездить осенью к родителям, и эта мысль окончательно опустошила меня.

Ничего у нас уже не будет. Ничего и никогда.

С каждой секундой тень становилась все гуще. Она обретала плоть – вот мелькнул гладкий купол черепа, обрастая кожей, вот длинные тонкие руки скользнули в рукава темно-синего сюртука с серебряным шитьем на лацканах, вот в провалах глазниц сверкнул взгляд, острый и испытующий. Петрова пищала – этот надрывный звук просто не мог исходить изо рта орчанки, и от него становилось настолько жутко, что я не знала, каким святым господним чудом еще держусь на ногах, не падая в обморок. Упырь скользнул к нам и, устало вздохнув, произнес:

- Девицы, ну как же вы кричите…

Судя по его одежде, он провел в этом подземелье пару сотен лет: так одевались во время правления Вороньих королей. Если бы я встретила этого господина на улице, то не дала бы ему больше тридцати и решила, что он хорош собой. Четко очерченные губы упыря дрогнули в улыбке, и он устало поинтересовался:

- Откуда вы тут взялись, позвольте полюбопытствовать?

Петрова издала слабый стон и соскользнула по стене в обморок. Упырь устало завел глаза к потолку, словно наблюдал такую сцену тысячу раз, и она уже успела утомить его. Он склонился было над Петровой, и тут я опомнилась и встала так, чтобы заслонить подругу.

Упырь вздохнул.

- Я не собираюсь посягать на вашу подругу, юная леди.

- Лучше отойдите, - посоветовала я, понятия не имея, чем стану отбиваться от него, если он все-таки решит не отходить. Упырь снова улыбнулся, и я подумала, что прямо сейчас он нас убивать не будет. Хотел бы – уже доедал бы.

- Так как вы сюда попали?

- Мы нечаянно, - ответила я и, склонившись над Петровой, принялась хлопать ее по щекам, пытаясь привести в чувство. – Мы провалились там, в туннеле. Ну то есть, шли наверху, провалились и стали искать выход.

- Как интересно, - в голосе упыря действительно звучало искреннее любопытство. – И что там теперь наверху?