Лотанари легко поцеловала отца в щеку и уверенно сказала:

– Не вернусь. Хоть королевой, хоть достопримечательностью, а в Эльфхиире я останусь. Я знаю три языка, владею магией – устроюсь на работу.

– Если ты будешь так же «работать», как в Академии, – рассмеялся король, – то эльфы тебя дипломатической почтой обратно пришлют. Мне знаешь как стыдно было отчеты безопасников читать? Неужели тебе денег не хватало?

– Из казны неинтересно тратить, – хихикнула принцесса. – К тому же никто не пострадал.

– Кроме моей королевской гордости.

– Все было так плохо? – искренне удивилась Лота.

– Очень, – вздохнул король, – я читал очередной отчет и смеялся так, что ко мне целителя вызвали. Правильно, секретарь-то мне отчет подал под видом финансовой ведомости.

– Я даже не знала, что меня охраняют, – призналась Лота. – В Академии же безопасно?

– Я отец, – сурово ответил король и встал. – В общем, зови свою Лиму, пусть перекладывает свой лук обратно в сундук.

– Ты знал? – ахнула Лотанари. – Но зачем тогда обыски?

– Не только ты любишь поиздеваться над ближними, – подмигнул король и открыл портал. – Готовься, дочь. Платье я тебе сам подбирал, как и положено по обычаю: если дочь умирает незамужней, одежду для нее выбирает отец. В дверь осторожно проскользнула Лима.

– Слышала? – глухо спросила принцесса.

– Слышала. Никогда не хотела быть принцессой, – задумчиво произнесла лисица. – Теперь знаю почему. Это мне звериное чутье подсказывало, что власть лишь кучка драрховых яиц.

– Они откладывают яйца внутрь живых существ. Людей, например, – вздохнула Лотанари.

– А я о чем? Власти без людей не бывает, как яиц дрархов без теплого и вкусного носителя. И, знаешь, для заигравшихся во власть людей конец, как правило, такой же, как и для доноров драрховых личинок, – вонь, боль и ничего хорошего.

– Люблю твою образность, Лима.

– Твоя ничуть не хуже. А за лук я обиделась.

– Можно опять из всего папиного алкоголя градусы убрать, – предложила Лота. – Или лучше перетащить все запасы братцу в покои.

– Успеем? – прищурилась лисица. – Когда тебя отпевать-то будут?

– На рассвете, наверное. Как всех покойных. Тьфу, аж мороз по коже.

– Представляю лица эльфийской делегации, – мечтательно прижмурилась Лима.

Лотанари уныло кивнула:

– А я их мысли: «Человечка так хочет замуж за нашего повелителя, что даже на смерть пошла».

Лисица сочувственно вздохнула и тут же добавила:

– А это твой козырь, между прочим. Взять и принять участие в отборе может каждая дура. А вот пойти на прижизненное отпевание – не-ет, это работа для целеустремленной девушки.

– Вот только на фоне утонченных эльфийских леди я буду смотреться как кружка с элем в ряду хрустальных фужеров с благородным вином, – напомнила принцесса подруге.

– И это не изменится. Так что сделай так, чтобы остороухому захотелось эля, а не вина.

– Или как-то вытребовать себе право носить мужские вещи. Эльфийские, но мужские. – Лотанари прижала пальцы к губам. – Ты не знаешь, на этом отборе какие-нибудь подарки будут? А то мало ли скажут что-то вроде: «А теперь невесты могут одарить Повелителя». А у меня только личные вещи и пара памятных книг.

Лима развела руками:

– Не представляю. Обычные брачующиеся обмениваются самовыращенными цветочками.

– Хм? К дрархам перенос бутылок, – решительно произнесла принцесса. – Иди за лопатой, и встретимся у оранжереи. Сама я могу вырастить только чертополох!

– Так ты все же настроена убедить повелителя пить эль? – вскинула бровь Лима.

– Не попытаюсь – не… Подставь сама что-нибудь умное и мотивирующее.