– Только не я! Только не я! – практически в унисон воскликнули Эльжбета и Вивиан.

Кинув благодарный взгляд на Высокого лорда, Илберт криво усмехнулся и… как и положено истинному рыцарю, уступил дамам.

– Я поднимусь на стенту с помощью воздушных элементалей, – с важным видом уведомил он и, одарив по-отечески покровительственной улыбкой Эльжбету и Вивиан, скрылся в зелени зимнего сада.

И очень вовремя.

Чувствующий не только мысли, но и эмоции Николаса Игнашка и потому понимающий, что дело срочное, дабы не терять время поджидал друга у самого выхода из оранжереи.

В отличие от Вивиан, Эльжбета историю о том, что бедному Игнашке будет тяжело унести на себе сразу четверых, приняла за чистую монету, и потому предположила, что Николас летает на драконе довольно скромных размеров.

Каково же было её изумление, когда Игнашкой оказалось крылатое чудовище просто-напросто огроменных размеров.

– Рррра-ааааа рррррре-ээээээ?! – недовольно вопросило чудовище, жёлтые глаза которого одновременно внимательно и подозрительно рассматривали девушек.

– Ты их даже не почувствуешь! Поэтому не ворчи! – осадил его Николас и попросли. – Будь добр подставь, пожалуйста, крыло.

– Фрррррр! Фрррррр! Фрррррр! Рррре-рррра-ааа! – оскорбленно прокомментировал дракон, объясняя своему недалекому другу, что дело не в том, что ему тяжело, а в том, что он не воздушный дилижанс, а ДРАКОН!!! – тем не менее, крыло всё же подставил.

14. Глава 14

Глава 14

Не то, чтобы Ганхилда когда-нибудь задумывалась о том, как это лететь вниз с большой высоты, считая при этом спиной, боками, животом, коленями, локтями, затылком и лбом ступеньки… Но, если бы у неё вдруг спросили: «Больно и страшно ли это?», она бы без колебаний ответила: «Да! Это очень страшно и очень больно!».

И, как выяснилось, оказалась бы неправа.

Ей не было ни страшно, ни больно. Ни даже холодно.

Ей было… Темно? Да, ей было темно, но она искала не это слово. Спокойно? Похоже на то… Но нет, всё равно не то. Хммм… Что же она чувствует? Может ей уютно? Как ни странно, да. Ей было довольно-таки неплохо в объятиях тьмы. Другими словами, ей было хорошо?.. Близко. Но опять не то.

Ей было… – продолжала размышлять она. – Что же это за ощущение такое? Возможно, легко? Ну, конечно же! Как же она сразу не догадалась? Ей было легко! Легко-легко! Так неимоверно легко, как никогда в жизни. И при этом ей не больно, хотя она катится вниз по высеченной в горе лестнице. А ещё не страшно, не холодно, не жарко и вообще ей никак!

– Не-ээээээт! – осознав вдруг, что это скорее всего значит, истошно завопила Ганхилда. И тут же принялась сама себе успокаивать. – А с чего я взяла, что качусь вниз по лестнице, если я ничего не чувствую и ничего не вижу?

Но было уже поздно: услышав её вопль, нежно баюкающая её до сего момента тьма то ли испугалась и сбежала, то ли обиделась и ушла.

И Ганхилда с ужасом увидела свернувшуюся в позе эмбриона, окровавленную, неподвижную… себя.

– Не-эээээээээээээээээт! – на сей раз ещё более истошно и продолжительно завопила она. – Нет! Нет! И нет! – снова и снова повторяла зависшая над своим телом душа Ганхилды. – Я не могу умереть! Я не хочу-ууу! Не хочу-ууу!

Застывшая в нерешительности на верхней ступеньке убийца была очень, очень зла на свою жертву.

Мало того, что мерзавка все силы из неё вытянула своим сопротивлением, так эта маленькая дрянь ещё и воспользовалась её слабостью, чтобы ускользнуть от неё в САМУЮ ПОСЛЕДНЮЮ МИНУТУ! Причем не для того, чтобы выжить, а лишь для того, чтобы умереть на своих условиях!