7. 7

Если я не получу диплом, не научусь обеспечивать себя сама, меня ждет участь гувернантки или компаньонки — от былого состояния нашей семьи не осталось ничего, кроме долгов. Экономкой меня никто не возьмет без рекомендаций, а рекомендации дать некому. Дядин кузен, получивший его состояние и титул, меня не жаловал.

Есть, впрочем, еще третий вариант — граф. Или кто-то ему подобный, падкий на молоденьких свежих девиц. Но чем это отличается от торговли собой? Только тем, что сделка происходит лишь один раз?

— Ваш единственный шанс на достойную жизнь в будущем, — медленно повторил герцог. — И этот единственный шанс вы задвинули в дальний угол, увидев перспективу поинтереснее? Решили обеспечить себе будущее получше?

— Повторяю, я здесь не потому, что строю далеко идущие планы. После окончания отбора я намереваюсь вернуться в университет и сдать экзамены. Глупо рисковать будущим ради миража.

— Однако вы рискнули. Да и почему же ради миража? Одна из девушек совершенно точно станет императрицей. Так почему не вы? Стоит рискнуть ради того, чтобы сорвать такой куш!

Его тон по-прежнему оставался легким, словно мы болтали в чьей-то гостиной о пустяках вроде погоды. Почему-то это уязвляло меня сильнее, чем если бы герцог откровенно давил, или угрожал, или открыто насмехался.

Впрочем, разве у него был повод угрожать или смеяться? Поколение за поколением императоры искали себе невесту на отборах, в участии нет ничего недостойного. Только мне почему-то все равно стало мерзко. Словно, ввязавшись в это, я сама превратила себя из человека в товар на прилавке. Выбирай, император, — постройней? Помясистей? Или, может, предпочитаешь пообразованней? Судя по первому испытанию — вполне возможно… Правда, не слишком оно вязалось с образом герцогини Абето, но, с другой стороны, фаворитка — это для души или для тела. А императрица — это та, кого не стыдно показать людям, и мать его будущих детей, тут кто попало не подойдет.

Меня передернуло. Что ж, назвался груздем… Сама в это влезла, самой и расхлебывать.

— Мою личность легко проверить. А мои мотивы участия в отборе, с вашего позволения, я оставлю при себе. Какими бы они ни были, они никак не повредят безопасности императора или других участниц, — сказала я, пожалуй, чересчур резко.

Улыбка исчезла с лица герцога.

— Думаете, я не смогу вас раскусить? — подчеркнуто мягко произнес он.

— Думаю, что нет смысла меня кусать. — Я мило улыбнулась. — Я не самозванка, и выяснить это труда не составит. Я здесь не для того, чтобы кому-то навредить. Остальное касается только меня. — Я поднялась. — С вашего позволения, герцог.

Он не стал меня останавливать.

Выскочив за дверь, я сама не заметила, как пролетела несколько залов. Дура, дура, дура! Улыбка у него, видите ли. Умен и обходителен!

Возмечтала курица о соколином полете!

О любви рассуждает, романтиком прикидывается. Как же, романтических бредней в его голове не больше, чем в камне! Прощупывал со всех сторон и меня, и баронессу Рейнер. А до того наверняка к герцогине примерно за тем же подкатывал. Поделом от нее получил! Интересно, остальной сотне с лишком участниц тоже будет петь про красивые глаза? Или он не всех обхаживает, а только тех, кто, по его мнению, пройдет достаточно далеко, чтобы получить право лично пообщаться с императором?

Я вдохнула, медленно выдохнула. Все. Хватит. Задача герцога — обеспечивать безопасность императора и обитателей дворца, какими методами он этого добивается — его дело. Мое — продержаться на отборе как можно дольше, одновременно умудриться подготовиться к экзаменам, чтобы не вылететь из университета; и держать ухо востро в поисках возможностей, которые могут подвернуться. Вот и нужно заниматься своими делами и не лезть в чужие. А герцог пусть хоть в постели проверяет кандидаток на благонадежность! Нужно просто выкинуть его из головы. Да, так и сделаю.