Взяв с полки корзинку, положила в неё кусок пирога, отлила в стеклянную бутыль кумыса, закрывая горлышко притёртой деревянной пробкой. На тётушкиной записке приписала для Мальвы, что ухожу в рощу и положила записку на самое видное место.

Захватив косынку, сунула ноги в короткие кожаные сапожки и вышла из дома.

Не смотря на раннее утро, с каждой минутой становилось всё жарче. И это только начало лета! Горячий ветер с пустыни, словно ядовитый скорпион, жалил всё живое. С каждым днём справляться с ним становилось всё труднее, может тётушка права – пора и нам уходить на север, где земли более плодородны, где для конских табунов будет вдоволь свежей травы.

Расставаться с привычным, обжитым местом было жаль, но ожидание чего-то нового будоражило не хуже пенной медовухи, которую мне довелось попробовать на празднике смены года. К тому же слова тётушки, о том, что нам пора возвращаться в город и жить как подобает знатным леди, не давали мне покоя. Почему она ничего не сказала вождю? О том, что хочет увезти нас в город?! Может она так пошутила или я её неправильно поняла, и она просто имела в виду новую деревню?

Нет, тётушка так шутить не станет!

Мысли роились в моей голове, словно потревоженные дикие пчелы. Столько вопросов, на которые я не находила ответов, ещё и этот сон, который я до сих пор помнила в малейших подробностях. Было ли это на самом деле воспоминанием или моё подсознание само создало эти сцены из детства, которого я не помнила?

Задумавшись, даже не заметила, что уже дошла до ближайшего холма. Это было моё самое любимое место. Если я надолго исчезала из поля зрения, все в деревне знали, где меня искать. Роща находилась в небольшой долине, скрытой между тремя холмами, которые со всех сторон прикрывали деревья от кусачих пустынных ветров. Два десятка туранговых тополей, способных расти в условиях жаркой пустыни, несколько кустов барбариса, сочная зелёная трава с вкраплением ярких цветочных головок.

Как бы худо не было с пропитанием для скота, никто и никогда не покушался на этот райский уголок – все знали, что благодаря этой роще наша деревня так долго продержалась в этих мертвых землях.

Поставив корзинку на большой плоский камень, я подошла к первому дереву, обнимая ствол и прислушиваясь к шуму в его ветвях. Дерево делилось со мной своей силой, идущей прямо из глубин земли, я в ответ делилась с ним своей силой. К обеду, когда солнце уже стояло в зените, я успела обойти все деревья и, устроившись в тени самого большого, открыла свою корзинку.

Перекусив куском пирога и запив всё кумысом, прилегла прямо на траву, слушая сказки ветра, запутавшегося в ветвях деревьев. Он рассказывал про былые времена, когда на месте пустыни, от края до края, куда только хватало глаз, простилалась бескрайняя степь. Весной она покрывалась ярким ковром цветущих тюльпанов, летом сочной травой, на которой паслись бесчисленные стада…

Под этот шёпот я и сама не заметила, как заснула. И пропустила событие, которому суждено было перевернуть всю мою будущую жизнь.

Когда я вернулась в деревню, сначала подошла к колодцу, где женщины набирали воду и заодно делились новостями. От них я узнала, что почти все мужчины вместе с вождём и Дамиром погнали лошадей на ярмарку, которая традиционно начиналась в начале лета и длилась целую неделю. Все знали, что невысокие, крепкие и очень выносливые лошадки из табуна вождя Азата – лучшие в этих местах. Платили за них очень хорошо, а в виду грядущих перемен деньги деревне понадобятся!

Узнав деревенские новости, я заглянула в дом Назира, справится, как чувствует себя мой недавний пациент. Выглядел он вполне сносно, даже не скажешь, что совсем недавно чуть не отправился за грань. Спросила у его жены, даёт ли она ему мои зелья, велев вечером прийти за новой порцией.