На следующий день я проснулась с тем же браслетом, но на другой, здоровой щиколотке. И мой день, а потом, и вечер, повторились один в один с предыдущим: полечил, искупал, накормил, приласкал.

Следующими были запястья: сначала левое, на следующий день - правое.

И венец всему - ошейник!

Когда проснулась в тонком металлическом ошейнике на цепочке, я взвыла.

Ах ты, гад летучий! Петух ощипанный! Обезьяна крылатая! Ну, я тебе! Ну, подожди! Я целый день смирно сидела на кровати, копила силы и строила коварные планы самой жестокой мести!

Давай, приходи, птичка моя, я жду, пообщаемся...

Ближе к вечеру я немного расцарапала себе шею спереди, вдоль ошейника, при этом, старательно размазала крошечные капельки крови. Приятного мало, и, оказалось, довольно непросто - самой, специально, поцарапать себя до крови, но я справилась. Потом, отползла по максимуму на всю длину цепочки, раскинулась на полу, изогнула шею, закинув голову, крыло одно - под себя, а другое полураскрыла и откинула вбок. Практически труп несчастной замученной пленницы готов. Лежу, жду. Голова немного затекла, я уже хотела пошевелиться, когда услышала шаги. Замерла.

Вошёл Птиц. Раздался непередаваемый звук и он кинулся ко мне. Уже через мгновение почувствовала, как с меня сняли ошейник и бегом куда-то несут. Свесилась, расслабив тело и крылья, играю жертву. Чувствую, взлетели. На секунду чуть приоткрыла один глаз. Лицо Птица мрачное, напряжённое, на висках вздулись жилы. Крылья работают, как заведённые, невидящий безумный взгляд устремлён вперёд. Кажется, я перестаралась? Стало страшно.

Интересно, куда он меня несёт?

А вдруг, сейчас сбросит вниз на скалы в каком-то ритуальном месте. Вдруг, у них умерших принято с высоты выбрасывать?

Я немного на другое его поведение рассчитывала, но испугаться настолько, чтобы закричать, не успела. Птиц встал на ноги и, сделав несколько шагов, стал издавать непрекращающиеся звуки. Немного выждав, не выдержала и снова приоткрыла глаза.

Вау!!!

Мы стояли на каком-то балконе, а внизу был город! Тысячи больших и маленьких гнёзд на вершинах скал разной высоты. Вечер таял, и воздух вокруг стремительно чернел, поэтому полусферы города стремительно загорались разноцветными огнями. В восхищении, я распахнула оба глаза, разглядывая впечатляющее зрелище.

Тем временем, Птиц внёс меня в помещение, к которому мы прилетели. Он осторожно положил мою тушку на овальный стол, аккуратно приподнял, бережно разложил и расправил мне крылышки. Сверху на стол медленно опустилась овальная прозрачная крышка и по ней сразу забегали сверкающие молнии. Я уже знала подобные штуки. Глазастый приучил нас к ним. Получается, Птиц испугался и приволок меня в местный лазарет. Обследует, значит. Рядом с ним, возле стола, стоял другой Крылатый. Я уже могу их различить! Лицо второго сначала выглядело явно озабоченным, но постепенно его выражение менялось на восторженное и невероятно любопытное.

Ладно, пообследуйте, разрешаю. Всё лучше, чем ежедневное «полечил, искупал, накормил, приласкал». Не зря я всё затеяла. Такой город необыкновенный увидела! Правда, есть уже хочется.

Довольно скоро крышка поднялась, и на меня, круглыми от удивления глазами, смотрели два потрясённых лица. Я было чуть шевельнулась, чтобы просто сесть, и четыре руки тут же очень бережно посадили меня.

Мой птиц хотел было взять меня на руки, но второй что-то горячо закурлыкал ему с повизгиванием. Ну и звуки! Интересно, а они поют? Если у них есть опера, ни за что не пойду!

А в это время разговор становился всё громче и противнее на слух. Я скривилась и захотела встать, разговор мужчин моментально прервался и четыре руки снова схватили меня с двух сторон. При этом, две руки сажали обратно, а две поддерживали, помогая встать. Поэтому одна половина тела полу-встала, а другая полу-села, а сама я невольно развернулась лицом к чужому Крылатому. Над моей головой с новой силой вспыхнул, как я теперь точно понимала, горячий спор.