– Забудь о «Маленьком гении», – сказал я ему. – Я нашел то, что надо.

В течение часа я рассказывал ему о своем замысле. И убедил его.

– Согласен, – произнес он. – И название есть?

Название я придумал три месяца спустя. Думаю, неплохое название: «И Бог создал женщину…»

Брижит не хотела, чтобы наш брак распался. Она всячески стремилась сделать мужа счастливым. Несмотря на постоянные размолвки, нам удавалось подчас испытывать былой пыл и нежность. Но я не обманывался по поводу этих миражей. И считал конец нашей совместной жизни неизбежным.

Существовала еще одна проблема, с которой я, увы, не был в силах сладить. Я меньше, чем прежде, хотел ее. И такая пассивность с моей стороны не имела оправдания, если учесть, что Брижит был 21 год и она была в расцвете красоты. Множество мужчин готовы были продать душу дьяволу, лишь бы оказаться вместо меня в ее постели. Думаю, Брижит была присуща та же астения на мой счет. После первых лет бурного влечения некоторые супружеские пары находят другие формы любви и гармонии. Я понимал, что переход к фазе духовных отношений у нас с Брижит невозможен. Для нее существовало только все или ничего.

Несколько лет назад она сказала одному английскому журналисту: «Если бы Вадим был ревнив, все бы, вероятно, уладилось». Ревность, конечно, может стать костылями для угасающей любви. Но лишь на некоторое время. Стремясь оттянуть развод, который приносит страдания, муж и жена расстаются врагами. А этого я не хотел никоим образом.

Разумеется, я ревновал. Но на свой лад, то есть никак это не демонстрируя. Вообще в таких делах я не пример для подражания. Я слишком далеко зашел в куртуазной игре в не-верность. Подчас мою позицию (состоявшую из целомудрия, а не безразличия) принимали за верх цинизма. Как, мол, может любящий муж позволять жене раздеваться на глазах всего мира, более того, отдавать ее другому мужчине и к тому же фиксировать это с помощью кинокамеры?

Мою ревность способна была вызвать не физическая измена, не обнаженное тело, а флирт, ложь, обман. Я страдаю, когда вижу обмен улыбками, прикосновение рук, даже если этим все и ограничивается. И в то же время меня ничуть не смущает, если посторонние глаза видят, как твоя любимая женщина принимает ванну.

Обнаженные актрисы на съемочной площадке меня нисколько не волнуют. Многие художники писали ню любимых женщин, выставляя затем картину на всеобщее обозрение. Какая разница между объективом камеры и кистью? А присутствие съемочной группы на площадке? В мастерских Ренуара и Рубенса часто толпилось много народа.

Брижит переживала первый кризис взрослого человека. Она видела, что наша любовь на исходе. Ее судьба была у нее в руках, и она приходила от этого в ужас.

Однажды мы сидели на диване и слушали песенку Брассанса «Лошадка».

– Ты не любишь меня как прежде? – внезапно спросила она. – Что я тебе сделала?

Я вернул ей ее вопрос:

– Ты не любишь меня, как прежде? Что я тебе сделал?

Подумав немного, она ответила:

– Может быть мы в этом и не виноваты? – И добавила: – Когда умер Тино, я знала, что случится что-то ужасное. – (Соловья нашей консьержки съел кот комиссара полиции.)

Подобная логика сбивала меня с толку, и я смолкал.

Она продолжала:

– Помнишь случай с твоим обручальным кольцом? Это тоже был знак. Следовало тогда обратить внимание.

Брижит имела в виду таинственное исчезновение этого кольца. Я часто снимал его с пальца и крутил, играя. Однажды в кабинете продюсера фильма «Эта проклятая девчонка» оно свалилось на пол. В течение часа вся продюсерская часть на коленях искала пропажу. Тщетно. Оно испарилось. Год спустя, накануне того дня, о котором идет речь, скучая, я сидел в том же кабинете и дотронулся до ключа в одном из ящиков. И тут внезапно обнаружил кольцо. Оно оказалось на этом ключе и было незаметным на фоне меди замочной скважины. Но расценивать сие как знак небес я не решался. Брижит же была совершенно уверена в этом.