– Ну что? – Друфарс прервал внимательно читавшего договор Грегора. – Я думаю, здесь всё кристалльно ясно. Ваше состояние после женитьбы останется за вами. А Келинда – будет владеть своей частью наследства. Это всего лишь мелкие формальности, которые нужно узаконить на бумаге. Вот перо. Ваша подпись должна быть слева.

Грегор помедлил, давая дяде время для действия. И дядя начал игру.

– Мистер Друфарс, – старик встал, отодвинув недопитую чашку с чаем. Трость, как бы невзначай, громко стукнула об пол. – Раз уж я тут со своим племянником оказался в такой знаменательный момент, мне бы очень хотелось прочитать брачный договор. В конце концов, правящий круг скоро хотел начать проверку документации – сначала во всём Гарлетоне, ну а после и по стране. Я думаю, что брачный договор вашей племянницы – это как раз то, с чего стоит начать проверку.

– Вы в моих личных владениях, – зашипел Друфарс, почти с ненавистью глядя на Эрдариуса.

– Да, но у лордов есть право свободно входить к своим верноподданным в любое время дня и ночи. – Андриус не отрывал от него взгляда.

Друфарс не нашёл, что ответить и просто стоял, как бы невзначай загораживая собой стол, на котором лежал брачный договор.

– Договор! – Голос Эрдариуса зазвучал резко и жёстко. Он стукнул тростью по полу, так что в паркете появилась вмятина. Грегор отстранённо наблюдал за дядей, поражаясь, в то же время его внутренней силе. Друфарс, видимо, понял, что его не оставят в покое.

– Да на, забирай! – Он выхватил из-за спины договор, кинул Эрдариусу и отвернулся. Грегор, молча наблюдавший за дядей, встал и подошёл к нему.

– Что там?

– Я думаю, мой мальчик, ты и сам всё понял. Книжная премудрость тебе всегда легко давалась. Этот договор никуда не годится, – произнёс шёпотом дядя, а потом уже громче добавил. – Мистер Друфарс, что же вы так? Поручаете составлять документы первому попавшемуся служащему. Так ведь и до тюрьмы недалеко. Проверять надо документы.

Друфарс, быстро поняв, куда клонит Эрдариус, выдавил из себя улыбку, прияняв его игру:

– Вот же, Генри, дурак! Говорил ему – будь внимателен, сверяйся с образцами. А он, видно задумался о чём-то. Ай-яй-яй!

– Ну да! Генри ответит, конечно, по всей строгости. Но нам – то с вами что делать? Может быть, я составлю другой договор? Вы его быстро подпишете. А там уж в свадебной канцелярии доделают всё необходимое.

Друфарс задумался. Это было для него единственным шансом избежать тюрьмы – поддержать игру дяди. Только вот чем поплатится Андриус, приобретя ради него, Грегора, такого врага, страшно было даже подумать. Он теперь вечный его должник.

– Хорошо. Составляйте. Я подожду. Бумага и письменные принадлежности вон в том ящике.

Через час договор был составлен по всем правилам. Друфарс под строгим наблюдением дяди собственоручно подписал его и поставил свою печать. Потом, чуть помедлив, это сделал и Грегор. Эрдариус забрал договор с собой, а потом на улице передал ему.

– На, держи. На долгую память, так сказать. Не потеряй до свадьбы. И будь осторожен, я тебя умоляю! Как тебя угораздило воспылать чувствами к его племяннице, я не знаю, и знать не хочу, но надеюсь, что она хотя бы достойна этого.

– Я в вечном долгу у вас, дядюшка.

– Ничего. – Андриус обнял его. – Я буду доволен, зная, что тебе выпала более радостная доля, чем мне. Будь счастлив, мой мальчик!

Возле дома Грегора они расстались. Дядя нанял экипаж до своего поместья, а Грегор вошёл в дом с какой-то странной грустью на душе.

***

Всё время, оставшееся до свадьбы, Кея провела как в тумане. Она волновалась и боялась. Будущее страшило её. Конечно, Саймон всё время был рядом. Они встречались почти каждый день, и он говорил с ней, поддерживал и утешал. Но когда Сай уходил, ей становилось ещё тяжелее. Кея утешала себя тем, что совсем скоро – через пару недель, или от силы месяц, она будет с Саймоном, чтобы уже никогда не расстаться. Сейчас его образ постоянно преследовал её. И во снах, и в мечтаниях Кея видела его – благородный, верный, нежный. Он никогда не оставит её. Она вспоминала в мельчайших подробностях их встречи и разговоры, хранила в памяти каждый его жест, каждое движение и находила в этом невыразимую сладость. Казалось, что любить сильнее было невозможно. Конечно, ради него она преодолеет себя. Она сделает всё, лишь бы любимому было хорошо!