– Амир сказал, что сейчас договорится! – сообщил я ребятам.
– Класс, хорошо, когда есть связи, – ответила Катя.
Полицейский взял трубку, послышалась незнакомая речь. Затем он улыбнулся и протянул мне телефон.
– Ну что, договорился? – спросил я Амира.
– Да, брат, вам нужно заплатить штраф! – ответил он.
Я лишь тяжело вздохнул. Пришлось заплатить. Это был мой первый в жизни штраф.
В юности, вдохновленный американскими боевиками, я представлял, что если у меня и будут штрафы, то непременно выписанные за бунтарство. Я буду гнать на своей спортивной машине, превышая все допустимые пороги скорости, отрываясь от погони полицейских машин. После неистовой и продолжительной автомобильной дуэли им все же удастся преградить мне путь, задействовав десяток патрульных машин. Меня скрутят, уложив на капот. А после доставят в участок. Я буду сидеть с серьезным видом в компании проституток и татуированных качков. Меня вытащит красивая длинноногая блондинка, уплатив залог. Утром я выйду на свободу, надену очки и сяду в свою спортивную тачку. Я вдавлю педаль газа в пол и мы умчимся с этой самой красивой блондинкой в закат, оставив за собой клубы пыли.
Однако в реальности все обстояло совсем не так. Мой штраф – две тысячи рублей за непристегнутый ремень… на заднем сиденье. «Смотри, мама, я бунтарь».
Фес
Застарелые желтоватые строения с пологими крышами, занесенные песочной пылью пустыни, начали появляться по бокам дороги. Возникали торговые лавки с кожаными изделиями и цветастыми платками, по обочинам сновали люди с повозками и грузами на плечах, бегали резвые чумазые детишки. Пейзаж постепенно приобретал облик большого города. Фес приветствовал нас суетой, шумом и богатством бесчисленных товаров, которые продавались буквально везде.
Многие города Марокко имеют характерный цвет в – зависимости от породы камня строений или красок, которыми покрыты здания и улицы. Фес же не выделялся красотой внешнего облика: он был желтовато-бежевого цвета, которому время придало грязные оттенки. Фес не имел парадной наружности, он брал другим – самобытным очарованием и особой энергетикой, какую имеют города с большой историей.
Медина – исторический город – теснилась за высокими и мощными крепостными стенами, в которых зияли небольшие дыры, оставшиеся со времен создания этих самых стен. Рабочие всовывали массивные брусья в каркас стен и, используя их как строительные леса, возводили верхние ярусы. Отверстия, оставленные по сей день, – напоминание об истории.
Желтоватые и бежевые строения города уходили ввысь на несколько этажей и располагались так тесно друг с другом, что порой между ними не могли разойтись даже два человека. Лабиринты медины были похожи один на другой, на первый взгляд, не имея заметных знаков отличия, за исключением широких улиц с торговыми лавками. Столь плотная застройка и массивная толщина стен не пропускали сигнал интернета, и телефонные карты и навигаторы там не работали. Любой турист с легкостью мог заблудиться в бесчисленных закоулках города. Местные работяги и дети быстро смекнули и начали зарабатывать на услугах пешего такси.
Мы оставили машину на стоянке перед стенами Медины и пошли извилистой тропой вслед за юрким мальчуганом. Вскоре его чумазая рука указала на большую железную дверь грязного кирпичного цвета, над которой криво висела еле заметная выцветшая вывеска с названием хостела.
«Таксист» получил вознаграждение и скрылся в лабиринтах. Степа отворил дверь. Мы вошли и попали в сказку.
Марокканские риады имеют характерную черту – всю красоту они хранят внутри. Внешне обшарпанное и непривлекательное здание может таить внутри богатое убранство: стены с узорами ручной работы, пеструю замысловатую мозаику, бассейны, укрытые пальмовыми листьями, и даже фонтаны.