Теперь прежний мир погряз в войнах, фанатизме и жестокости и стал их настоящим. Фэллон знала о войнах как по историям из книг, так и по рассказам очевидцев, которые заглядывали на ферму.

Саймон, ее отец, когда-то был солдатом. Он научил дочь драться: используя руки, ноги, разум. Научил читать карты и рисовать их. Она представляла, как отправится в путешествие по изображенным местам, в глубине души точно зная, что такой день обязательно настанет.

В отличие от родителей, Фэллон не испытывала привязанности к прошлому, которое исчезло за несколько месяцев из-за Приговора, вируса, что убил миллиарды. Это взрослые были свидетелями катастрофы, падения городов, всеобщей паники и сумасшествия, расцвета темной магии. Людские жестокость и жадность до сих пор тревожили мысли и души тех, кто пережил то время.

Фэллон же заглядывала в будущее и понимала, что грядут новые катастрофы, смерти и кровопролитие. И что она станет частью всего этого. А потому она часто не могла заснуть, прижимая к груди плюшевого медведя – подарок от человека, с которым ей только предстояло встретиться.

Если тяжесть грядущего казалась слишком большой, Фэллон выскальзывала из дома, пока родители и братья спали, и сидела снаружи, где чувствовался запах земли, животных, посевов, наблюдая за мерцающими феями, которые кружили в воздухе, как светлячки.

Но гораздо чаще она забывалась крепким сном любимого ребенка, чей пытливый разум и подвижное тело слишком уставали за день.

Иногда Фэллон снился биологический отец, мужчина, с которым ее мать жила в Нью-Йорке, мужчина, которого она любила. Мужчина, который отдал жизнь, чтобы Фэллон могла родиться.

Он был писателем, лидером и великим героем. Она носила его имя, как и имя того, кто помог ей появиться на свет, вырастил ее и научил всему. Фэллон – от Макса Фэллона, зачинателя. Свифт – от Саймона Свифта, отца.

Обе части имени казались девочке одинаково важными. В точности как два кольца, которые носила ее мать: по одному от каждого мужчины, которого любила.

И хотя Фэллон беззаветно, как умеют только дети, обожала отца, ее не оставляли мысли и о том, кто передал ей цвет волос и глаз и, в союзе с ее матерью, подарил ей способность к магии.

Она читала его книги – бесценные дары прошлого – и подолгу рассматривала фотографии на оборотах. Однажды, еще в шесть лет, она засиделась в библиотеке, с трудом разбирая непонятные слова в книге о чародее. Герой использовал магические способности и смекалку, чтобы одолеть силы зла.

В этот момент вошел отец, и чувство вины заставило Фэллон тут же спрятать увесистый томик. Однако, хоть Саймон и не обладал магией, смекалки у него было на двоих.

Он усадил дочь на колени. От него исходил невероятно притягательный аромат фермы: земли, животных, посадок.

Иногда Фэллон хотелось иметь такие же глаза, как у отца: ореховые, умеющие менять цвет от почти зеленого до почти золотого и сочетающие в себе сразу оба оттенка. Но когда она желала этого, то чувствовала себя предательницей по отношению к памяти покойного родителя.

– Отличная книга, – спустя пару минут произнес отец.

– Ты читал ее?

– Ага. Моя мама обожала книги. Поэтому и выделила для них отдельную комнату. Не нужно от меня что-то прятать, малышка. Ничего не нужно прятать.

– Потому что ты мой самый любимый на свете папочка! – воскликнула Фэллон и спрятала лицо у него на груди. Его сердце билось ровно и сильно: тук-тук-тук. – Ты мой настоящий отец.

– Так и есть. Но я бы им не стал, если бы им не был и Макс Фэллон. – Саймон осторожно взял у дочери книгу и перевернул ее, чтобы они оба могли видеть фотографию привлекательного темноволосого мужчины с проницательными серыми глазами. – У меня бы никогда не появилось тебя, если бы они с твоей матерью не полюбили друг друга. Если бы он не любил вас обеих так сильно, что отдал собственную жизнь, защищая вас. Это был очень смелый поступок. Так что я обязан Максу всем. И крайне ему благодарен.