– Он пожертвовал жизнью, чтобы спасти меня. Мой биологический отец.

– Он поступил так не потому, что ты можешь стать спасительницей. А потому, что любил тебя. Мы с тобой самые везучие женщины на земле. Нас любили двое потрясающих мужчин, двое отважных героев. Что бы ты ни решила, ни они, ни я не разочаруемся в тебе.

Фэллон с облегчением обмякла в объятиях матери, успокоенная и обрадованная. А затем ощутила… что-то. И осторожно отстранилась.

– Ты не все рассказала. Я чувствую, есть что-то еще.

– Я говорила про Нью-Хоуп и…

– Кто такой Эрик?

– Не делай так, – резко дернулась Лана при звуке этого имени. – Ты же знаешь правило: не проникать в чужие мысли без разрешения.

– Я не проникала, клянусь. Просто увидела их, почувствовала, – заверила Фэллон. Ее голос дрожал. – Есть что-то еще, что ты не рассказываешь, потому что беспокоишься. Ты боишься за меня, я чувствую. Но если ты о чем-то умалчиваешь, как я пойму, что делать?

Лана встала и подошла к окну. Посмотрела на играющих мальчишек, на любимого мужчину, на старых псов, Харпера и Ли, которые спали на солнце, и двух щенков, которые бегали по пятам за хозяевами. Посмотрела на поля, на землю, ставшую домом. На жизнь, построенную с таким трудом, а потому бесценную. Но там, где возникал свет, тут же появлялась и тьма. И эта тьма стремилась разрастись, затопить вечного соперника. Эта мысль наполняла горечью.

Магия всегда имела оборотную сторону и требовала платы, иногда непомерно высокой.

Лана утаивала самые темные подробности от дочери, ярчайшего источника света, потому что боялась. Потому что желала сохранить семью под своим крылом, под надежной защитой. В безопасности.

– Я не упомянула о некоторых вещах в основном потому, что надеялась на твой отказ становиться Избранной. Помнишь, я рассказывала о нападении, когда мы с Максом жили в доме в горах?

– Ты говорила, что двое из тех, кто жил с вами, оказались предателями, Темными Уникумами. Но вы не знали об этом, пока они не попытались всех убить. Убить меня. Вы дали отпор и долгое время думали, что уничтожили злодеев.

– Все верно. Но мы ошибались.

– И та пара снова атаковала, уже в Нью-Хоупе. Они явились за мной. И тогда Макс пожертвовал собой, чтобы спасти тебя, спасти меня, и перед смертью велел тебе убегать. Ты так и поступила, потому что понимала, что нападавшие вернутся, желая разделаться со мной. И долгое время скиталась в полном одиночестве, скрываясь от преследователей. А потом нашла ферму, нашла папу. – Фэллон перевела дух, выпалив знакомую историю, и спросила: – Эрик был одним из них? Одним из Темных Уникумов?

– Да. Он и женщина, с которой он встречался. Думаю, именно она перетянула его на сторону зла. Вдвоем они пытались убить меня, убить тебя. И убили Макса. Хотя тот приходился Эрику родным братом.

– Братом? – с ужасом выдохнула Фэллон. Как же так? Братья могли казаться надоедливыми и несносными, но всегда оставались частью семьи. – Эрик мой дядя? Родная кровь?

– Он решил предать кровное родство, решил убить собственного брата. Выбрал сторону тьмы.

– Все делают свой выбор, – прошептала Фэллон. Затем глубоко вдохнула и выпрямилась. – Расскажи мне все. Не упускай ни одной детали. Хорошо?

– Хорошо, – сдалась Лана, закрывая лицо ладонями. Заглянув в серые, до боли знакомые глаза, она поняла, какой выбор сделает дочь. – Хорошо, я расскажу тебе абсолютно все.

Фэллон извинилась перед Колином, но прекрасно понимала, что вскоре следует ждать возмездия. И все же она предпочитала думать не о приближающемся дне рождения и выборе, который предстояло сделать, а о планах расплаты обиженного брата.