, скажу, забегая вперед, что среди них были те (или тот), кто даже попал на службу в закрытую структуру «Аненэрбе», чтобы по заданию Бокия передавать нацистам некоторые научные наработки не менее закрытой советской структуры – Спецотдела. А это вовсе уж неисследованная тема для отечественных историков. Еще добавлю любопытный и малоизвестный нашим историкам факт: в сентябре 1939 г. радиостанция в советском городе Минск была предоставлена люфтваффе в качестве радиомаяка для наведения германских бомбардировщиков на Варшаву. Об этом в книге «Взлет и падение Третьего рейха» упоминает известный американский публицист Уильям Ширер: «Уже в первый день нападения немецких войск на Польшу Советское правительство, как это явствует из немецких документов, оказало люфтваффе услугу. В то утро начальник главного штаба ВВС генерал Ганс Ешоннек позвонил в посольство Германии в Москве и сказал, что для оказания помощи пилотам бомбардировщиков при нанесении бомбовых ударов по Польше (в разговоре он назвал это «срочным навигационным испытанием») он просит русскую радиостанцию в Минске постоянно подавать позывные. Во второй половине дня посол Шуленбург уже сообщил в Берлин, что Советское правительство «готово пойти навстречу». Русские согласились подавать позывные со станции в Минске в программах возможно чаще и продлить время ее вещания на два часа, чтобы помочь немецким летчикам в ночное время». Выкажу неоднозначное мнение, предоставив выводы грамотному читателю, что, вероятно, этот самый начальник генштаба авиации люфтваффе Ешоннек имел контакты (тайно сотрудничал?) с близким помощником товарища Сталина Е. Головановым – человеком из сталинской партийной разведки.

Конечно, герой нашего повествования Глеб Иванович Бокий не имел никакого отношения к тому, что 1 сентября 1939 года Советское правительство предоставило радиостанцию РВ-10 имени Совнаркома БССР в качестве специального радиомаяка для наведения германской бомбардировочной авиации на Варшаву и другие польские города (так называемая координатная привязка по радиокомпасам). Но имя и деяния Бокия и ему подобных – в бесконечности песчинок, приведших к кровавым бурям, разыгравшимся в ХХ столетии.

В конце ноября 1918 года Бокий возвратился из «освобожденной» Белоруссии и сразу же был командирован на Восточный фронт. В марте 1919-го его назначили членом Турккомиссии ВЦИК и ЦК РКП(б), но из-за наступления войск Верховного правителя России адмирала Колчака прервалось сообщение с Туркестаном, и Бокий не смог добраться до места службы. Тогда же он был назначен начальником Особого отдела Восточного фронта (вспомним, что за преступления перед Отечеством молодой революционер Бокий ссылался в эти сибирские края). С марта по октябрь 1919-го пребывал в этой должности, находясь большей частью в Симбирске. Где он впервые стал серьезно интересоваться деятельностью Александра Васильевича Колчака, причем не только как военачальника, но как ученого. Как известно, А.В. Колчак к тому времени успел исследовать воды четырех океанов и десятков морей, не единожды объехал вокруг Земли, написал несколько книг, заслужив за свои изыскания ряд русских и иностранных орденов. Впоследствии, затребовав подготовить для личного изучения информацию о научной деятельности Колчака и углубившись в материалы, Бокию стало известно, что еще в первом десятилетии ХХ века офицер Колчак сделал уникальные открытия во время исследования части Северного Ледовитого океана и Кольского полуострова.

В поле научной деятельности выдающегося ученого Колчака лежали таинственные и богатейшие русские территории Сибири и Севера. Как истый ученый, Колчак даже во время его командования армией находил возможность приобщаться к исследованиям, когда через местное население обращался к древним преданиям. То же – предания, сказания и легенды, а также шаманские и оккультные ритуальные практики – были интересны и Глебу Бокию. К слову, это всегда волновало и выдающегося врача, ученого и писателя А.П. Чехова. Известно, что и большевистский «буревестник» М. Горький также проявлял интерес к оккультизму и таинственной восточной медицине.