Я, конечно, отвлеклась на мысли об утопических планах отцов-командиров, но все же невольно прислушивалась к тому, что говорил Сева. Впрочем, особой нужды прислушиваться не было: дорога позволяла Севе крутить баранку левой рукой, а правую он прижал к уху и восторженно орал в трубку:

– Откуда вы нарисовались? Сто лет вас не слышал, не видел!

Пара секунд ушла на то, чтобы невидимый собеседник что-то ответил, отчего Сева и вовсе захлебнулся от восторга:

– О чем разговор, Олег Матвеевич! Обязательно встречу! Я тут недалеко! С делами управлюсь, и – на станцию. К поезду успею. В войсках дяди Васи командиров не забывают!

Он выключил телефон и поймал в зеркале заднего вида мой взгляд.

– Мария! – Сева радостно прищурился. – Слышала? Комбат мой приезжает! Рыбку половить, по горам побегать. Эхма! – он энергично растер затылок свободной рукой. – Ох, и погуляем мы!

– Комбат? – удивилась я. – С чего вдруг он тебя вспомнил? Столько лет прошло! И как нашел?

– Ну, Маша – радость наша, – покачал головой Сева. – Все криминал ищешь? Я ж в ВДВ служил, а там все друг другу братаны!

– Он что, на поезде приезжает? – спросила я, не понимая, что меня так взволновало. И не просто взволновало – встревожило. Моя ли забота, кто приезжает к Севе в гости? Тем более гость – мужчина, а не женщина. Интересно, какие б чувства я испытала, если бы женщина? Я на минуту задумалась, но Сева мое молчание воспринял по-своему.

– Будь спокойна! – сказал он бодро. – Прикончишь свои делишки, и заскочим на вокзал. Часа тебе хватит?

– Мне получаса хватит, если начальство к себе не потребует, – проворчала я – так и не разобравшись, взволновал бы меня приезд Севиной женщины или нет. – А к вечеру мне нужно быть у Мордахина. Что-то ему в выходные не спится! Срочное дело, говорит.

Мордахин – глава сельской администрации и, скажу вам, форма, вернее, фамилия, как нельзя лучше соответствует содержанию. Я давненько, чуть ли не с первой минуты моего вступления в должность, пребываю с ним в контрах. И мои опоздания на совещания Мордахин воспринимает однозначно: как плевок в свою толстощекую физиономию.

Сева, видно, прочел мои мысли по глазам, потому что предложил:

– Позвони ему и скажи, что задержишься в райотделе. Он ведь в курсе, что ты должна определить этих орлов в «обезьянник»?

– В курсе! – буркнула я. – Но что ему стоит позвонить в отдел? Не хватало, чтобы он поймал меня на вранье!

– С каких пор ты боишься Мордахина? Скажи лучше, что западло со мной ехать!

– Всеволод! – сказала я строго. – С чего вдруг я должна перед тобой отчитываться?

– Хотя бы потому, что на моей машине едешь и двух отморозков везешь…

– Ну ты осторожнее! Слова выбирай! – взъерепенился Гришка. – Какие мы отморозки? Мы что, убили кого или ограбили?

– Так лучше б ограбили! – в сердцах произнес Сева и резко вывернул руль, объезжая стадо коров, возникшее на дороге. – Тогда б за вами «воронок» прислали!

– Между прочим, я не просила везти их в город, – пришел мой черед подняться на дыбы. – Сам вызвался!

– А кто б тебя, дуреху, повез? – добродушно усмехнулся Сева. – Свадьба в разгаре, все – пьяные в дымину. Или Мордахин твой разлюбезный?

– Всеволод, – произнесла я сквозь зубы, – останови машину! Как-нибудь сама справлюсь!

Сева язвительно хмыкнул, но машину не остановил.

– Мария, – тихо сказал Сашка, – не глупи! Не хватало, чтоб ты нас под конвоем вела. Позору не оберешься!

– О позоре нужно было думать, когда глаза водкой заливал, – парировала я.

– Пешком не пойду, – подал голос Гришка. – Нога болит.

– С чего вдруг? – усмехнулся Сева. – Отсидел, что ли?