- Конспираторы, блин, - усмехаюсь, - И сколько ему?

- Будет пять, - отзывается Яна. Она до сих пор продолжает стоять, отвернувшись спиной. Так проще! Не видеть её выражения. Раскосых, бесстыжих, потерянных глаз.

- Значит, шесть лет? Или дольше? Сколько длится ваш чёртов роман? – рассуждаю я вслух, - Мне только одно непонятно! Зачем ты пришла в мой салон? Это Влад надоумил?

Она напряжённо молчит, а потом выдаёт:

- Влад не знает об этом.

Это имя, его, как признание! Влад. Я хватаюсь за стол, будто мир покачнулся…

- Чего же ещё Влад не знает? – отпускаю небрежный смешок.

У неё вырывается:

- Он ни при чём! Это я виновата. Я просто хотела родить от любимого. Иметь то, что никто не сумеет отнять.

Голос её, такой громкий в начале, угасает в потоке убийственных слов. Я молчу, поражённая тем, как всё просто. Родить… от любимого?

- А ничего, что любимый женат? – говорю не своим, жёстким тоном, - Ничего, что у Влада семья и две дочери?

- Лен, я…, - пытается Яна. Но я не даю ей сказать.

- Ты хотела родить от него? Ты сама отняла его, дрянь! – ощущаю, как слёзы меняют мой тон, добавляют ничтожности, боли. Потому замолкаю, достаточно резко. Что есть мочи давлю на запястье ногтём…

«Не рыдай! Не при ней! Не сейчас! Не позволь этой шлюхе унизить себя».

Яна трясётся и давит гортанные всхлипы. Не в пример мне, она откровенна в своём проявлении чувств. Или это - попытка разжалобить? Если так, то напрасно.

- Я никогда… никогда не просила его о разводе, - сдавленным голосом тянет она, - Мне хватало того, что он был со мной рядом всего лишь один день в неделю. Один.

Сдёрнув с крючка полотенце, она торопливо подносит к лицу.

- Как благородно с твоей стороны, - усмехаюсь язвительно, кажется, силы вернулись ко мне.

- Я хотела порвать с ним! Множество раз. Но…

- Но? – вопрошаю.

Но вместо ответа опять получаю бессвязные всхлипы.

- Я так люблю его, с первого дня, - признаётся мерзавка.

«Ну, а он? Он тебя любит?», - думаю это. Сказать не могу! Как же страшно услышать: «Он тоже». Вспоминаю, как Влад признавался в любви. Это стало привычкой. Сказать «я люблю тебя», как улыбнуться в ответ. Но я по наивности верила! И каждое слово «люблю» говорила ему от души...

- Когда он сказал, что женат? – решаю озвучить другой, но не менее важный вопрос.

Яна берёт себя в руки.

- Практически сразу, - вздыхает она.

Я не могу уложить в голове этот факт:

- То есть, ты знала, что он несвободен, и всё равно продолжала с ним спать?

- Он нуждался во мне! – восклицает она.

- Вы подумайте только, нуждался, - говорю я со вздохом.

- Он был в таком состоянии после того, что случилось, - добавляет внезапное.

- После чего? - я моментально ловлю эту нить. Что он наврал ей такого? Какую легенду придумал, чтобы скорей уложить под себя?

Голова её с тёмным каре совершает движение. Профиль, что замер на фоне стены, от рыданий припух.

«Вот бы сейчас он увидел тебя, раскрасавицу!», - размышляю с издёвкой. Меня забавляют её непритворные всхлипы. Вы подумайте только, страдалица! Может быть, стоит тебя пожалеть?

- После… Макара, - последняя фраза стирает ухмылку с лица.

Слова вылетают, как пули. Я прижимаю ладонь к животу, будто чувствую… Он ещё там! Мой сынишка, Макар. Не рождённая радость. Которую мне приказали убить…

Решительно встав, направляюсь к двери.

- Лена! – кричит она вслед, и хватает за руку.

А я, развернувшись, ладонью другой, оставляю «прощальный привет». Вскрикнув, Яна меня отпускает. Прижимает ладони к лицу. Никогда никому не давала пощёчин. А сейчас получилось само…

- Мама, - доносится сзади.