Сын Андрея Ивановича Катуара Александр, унаследовав от отца значительное состояние, отошел от торгово-промышленных дел. Тяготея к дворянской среде и намереваясь вступить в брак с Жилонной-Генриеттой д’Аркур (из старинного французского дворянского рода), он добился права носить фамилию Катуар де Бионкур и возведения в российское потомственное дворянство (1891 г.). С 1859 г. представители мужской линии семейства Катуар избирались в руководящие органы французских благотворительных учреждений в Москве и считались, наряду с семействами Арманд и Депре, наиболее авторитетными членами французской колонии в Москве.

С 1894 г. на кирпичном заводе Катуары стали выпускать не только обыкновенный, но и рельсовый, и кленчатый кирпич. Завод рос и постепенно использовал почти все 139 дес. вдоль берегов речки Котёлки (ныне – Котловки). Воды ее использовались, как уточнили в описании завода, «только для питья». На территории завода по правому берегу речки было выкопано 15 прудов для производства, самый большой длиной 7 аршин (около 5 м), глубиной 4 аршина (около 3 м) образован в верховье отвершка речки Котёлки.

Двор верхнекотельского кирпичного завода. Фото автора 2000 г.

Надо отметить, что в декабре 1896 г. из кирпича своего кирпичного завода Катуары построили шелкокрутильную фабрику на низменном левом берегу речки, заросшем вековыми ветлами. При этом они дали купеческое слово, что вредных сбросов в реку не будет, а расход топлива не превысит 15 тысяч пудов мазута в год^>62. Речка, впадающая в Москву-реку, жива до сих пор. На месте шелкокрутильной фабрики, где сохранились отдельные здания времен Катуаров, ныне располагается ОАО «Крунит», производитель нитей из синтетиков.

Катуары провели по левому берегу речки к шелкокрутильной фабрике и дальше по междуречью, где добывали глину, собственное шоссе, по которому от завода, стоявшего у переезда на высоком правом берегу, до Москвы было всего полторы версты (позже Катуаровское шоссе, с 1951 г. – Нагорная улица). Это шоссе было необходимо. Ведь по нему возили кирпич, сырье, топливо – и не дерево, как у всех, а уголь. Использовался не только английский, но и русский (подмосковный) каменный уголь, кокс и русский антрацит. В 1889 г. на заводе было уже три гофманских печи для обжига кирпича. Гофманские (берлинские) печи стояли на возвышении – между речкой и Серпуховской дорогой в версте от села Верхние Котлы. Одна из них работает и до сих пор. Жив пока и кирпичный завод, который находится поблизости от станции метро «Нагорная» и носит название «Котёльский». Хотя в судьбе его есть некоторая загадка.

Камеры для обжига кирпича гофманской печи на верхнекотельском заводе, которые установил еще Л.И. Катуар в 1889 г. Фото автора 2000 г.

В 1899 г. в Верхних Котлах названы только два землевладельца: почетный гражданин Лев Иванович Катуар имел 181,1 дес. – стоимость в земских сборах 32 142 руб.; жена коллежского регистратора Елизавета Ивановна Сретенская – 24,0 дес. – 4950 руб.^>63

Крестьянам Верхнекотельского сельского общества после реформы досталась надельная земля, в 1873 г. она состояла из двух частей: первая часть (быв. г-на Андреева) 13 дворов, земли всего 67,9 дес.; вторая часть (быв. г-на Калашникова) 20 дворов, земли всего 102,0 дес. Владельческие земли Верхних Котлов к этому времени практически все были проданы. Крестьянам своих земель не хватало, и они арендовали и удельные земли, и церковные земли по одной или полторы десятины.

Но в 1898 г. священник Михаил Воронцов решил обратиться в Московскую духовную консисторию с прошением по делу о сдаче в аренду под кирпичный завод церковно-причтовой земли села Котлы, расположенной на высоком правом берегу, рядом с селом: «Дело в том, что мы со всех сторон окружены кирпичными заводами, с которых рабочие прямо разоряют наше хозяйство. Как только начинают поспевать плоды или даже полевые посевы, например картофель, рабочие являются партиями и начинают безобразить, ни сторожа наши, ни ласки, ни угрозы, ни обращение к хозяевам – ничто не помогает… Самое то обстоятельство, что вокруг нас кирпичные заводы, нам кажется, указывает на то, что и нам единственный исход из печального положения – это отдать землю под кирпичный завод. Под другое дело, например под дачи и т. п., земля наша не годится, так как не имеет никакой растительности, да и не в обычае у нас это дело»