С моим батюшкой адмирал разговаривал уважительно и серьезно, и посоветовал ему беречь себя, а также усилить охрану.

– Дмитрий Николаевич, – сказал он, – по имеющейся у нас информации, на вас, возможно, будет совершено покушение. Я хотел вас предостеречь, и посоветовал бы не появляться в городе без охраны. Господин Тамбовцев передаст вам специальный жилет, который можно поддевать под мундир. Этот жилет не будет мешать вам в повседневной жизни, и в то же время обезопасит вас от выстрелов из пистолета. Поверьте, мое предупреждение основано на вполне достоверной информации. Граф Игнатьев подтвердит вам, что я редко ошибаюсь в своих предсказаниях.

Потом адмирал задумался и добавил:

– Дмитрий Николаевич, а что если вам, после того как ваш будущий зять станет королем Ирландии, отправиться вместе с прелестной мадмуазель Александрой в Дублин? Я полагаю, что вы, с вашим опытом, могли бы оказать немалую помощь молодому Ирландскому королевству.

Батюшка попытался было возразить: дескать, в России не принято искать службу за пределами империи, на что адмирал Ларионов сказал, что никто не намерен требовать от него сменить подданство. А он берется уладить этот вопрос с императором Александром.

По лицу батюшки я поняла, что предложение адмирала Ларионова пришлось ему по душе.

Там же, чуть позднее, мы познакомились с великой княгиней Болгарской Ириной, кстати, югоросской, и ее супругом – Сергеем Максимилиановичем, бывшим герцогом Лейхтенбергским. Они пришли, чтобы побеседовать с адмиралом Ларионовым.

Мы с батюшкой откланялись, а великая княгиня Ирина шепнула мне на прощанье, чтобы я завтра заглянула к ней поговорить о наших, чисто женских делах. Приглашение я приняла с большим удовольствием.

10 марта (26 февраля) 1878 года. Утро. Санкт-Петербург, Галерный островок.

Низкое серое небо сыпало мелкой снежной крупой. По юлианскому календарю шел конец февраля, по григорианскому – начало марта. Эта весьма условная календарная весна ничуть не влияла на погоду, которая, как это часто бывает в Питере, по-прежнему оставалась вполне зимней. Но тут, в крытом эллинге, где готовились к закладке первого в балтийской серии дальнего парусника-винджаммера под рабочим названием «Транспорт», было относительно тепло и сухо. Гудели огнем расставленные повсюду железные печи, рдели угли в кузнечных горнах, где раскалялись добела головки заклепок.

Отдельно от всех, в углу, ожидал своего выхода батюшка со служками и церковным хором, готовый, как и подобает в таких случаях, отслужить молебен перед началом работ и освятить процесс закладки корабля.

Распоряжался в эллинге генерал-лейтенант корпуса корабельных инженеров Иван Сергеевич Дмитриев – один из самых опытных русских кораблестроителей этого времени, начинавший свою службу еще 1814 году, в возрасте одиннадцати лет, с должности ученика тиммермана, то есть старшего корабельного плотника, на Николаевских верфях Черноморского адмиралтейства. С тех пор минуло без малого шестьдесят пять лет, деревянные парусники почти полностью сменили – сперва деревянным колесным, а затем и железным винтовым пароходам.

Впереди было время стали и пара, но Иван Сергеевич не чувствовал себя лишним человеком и в этом новом мире. Дожив до седых волос, он не стеснялся учиться всему новому, что появлялось в кораблестроительном деле. Так, с 15 июня 1868 года он состоял председателем корабельного отделения морского технического комитета и занимался на этой должности в основном подготовкой к строительству железных паровых судов… Именно под его руководством были построены первый в России и сильнейший на то время в мире башенный броненосец «Петр Великий», а также первый в мире броненосный крейсер «Генерал-Адмирал».