– Здравствуйте, мистер Клеменс, – сказал почтальон, снимая шляпу. – У меня для вас опять телеграмма.

И он протянул мне такой же конверт, как и в первый раз.

– Спасибо, – поблагодарил его я. – Кстати, зовите меня Сэм!

– Как-то неудобно, – смутился он. – Я всего лишь почтальон, а вы все-таки знаменитость.

– А как вас зовут? – спросил я, с интересом оглядывая собеседника.

– Джеб Андерсон, сэр! – ответил почтальон, выпрямив спину. – Рядовой первого класса армии Конфедерации.

– А откуда вы родом, Джеб? – продолжил я расспросы.

– Сент-Луис, Миссури, сэр! – вздохнул тот. – Давненько я там не был, почитай что с самой войны.

– Так вот, Джеб, – улыбнулся я, – оказывается мы с вами земляки. Я тоже из Миссури, только из Ганнибала. А вы, значит, воевали?

– Да, сэр! – кивнул почтальон. – Шестой Кентуккийский пехотный полк. Ранен при Шайло в шестьдесят втором. Приехал сюда, хотел было вступить в Добровольческий корпус, да меня не взяли – сказали, мол, с такой ногой ты уже свое отвоевал. Как будто все эти молокососы умеют так же стрелять, как рядовой Андерсон! Я ведь был лучшим у себя в роте…

– Джеб, а почему вы не вернулись домой? – спросил я с некоторым удивлением.

– Ну уж нет, – покачал тот головой. – Пока я тут устроился почтальоном. А вот когда начнется война за освобождение Дикси – вот тогда пусть только попробуют меня не пустить! Я уже и винчестер себе купил, тренируюсь с ним каждый вечер. Бегун и ходок из меня, конечно, никакой, а вот стрелок я хоть куда.

– Вот видите, – вздохнул я, – а я вообще в войне практически не участвовал. Так что я сочту за честь, если вы будете называть меня Сэмом, а мне будет дозволено звать вас Джебом!

С этими словами я протянул ему руку, которую он с удовольствием пожал, сказав мне в ответ:

– Все будет именно так, Сэм.

Как и в первый раз, конверт был чистым, без марки или адреса отправителя, лишь с надписью четкими типографскими буквами: «Сэмюэлу Клеменсу лично в руки». Как только Джеб ушел, я вскрыл письмо. Да, на этот раз оно было гораздо длиннее, чем в прошлый раз. Что бы ни говорили про мою любимую Ливи, все-таки по бережливости она самая настоящая янки…

«Любимый, у нас все хорошо, только мы все по тебе очень скучаем. Первые десять дней мы провели в Константинополе. Когда мы приехали, нас определили в гостевые покои дворца Долмабахче, а мистер Тамбовцев, которого я давно уже называю Александр, а наши девочки „дядей Сашей“, с самого первого дня взял нас под свою опеку. Но первым делом после нашего прибытия нас отвезли в местный госпиталь и еще раз дотошно осмотрели, а потом проверили на каких-то приборах. Девочкам очень понравилось, когда им потом показали, как они выглядят изнутри. И самая главная и радостная новость – русские врачи подтвердили, что у девочек туберкулеза нет.

Про меня же было сказано, что тот диагноз, который поставили врачи в Гуантанамо, правильный, и меня будут дальше лечить. Курс лечения продолжится около трех месяцев. Кроме того, у меня нашли кое-какие женские болезни, но и их, по словам доктора Богданова – представляешь себе, я даже научилась выговаривать эту фамилию – вскоре полностью излечат, и нам можно будет завести еще детишек!

Мне дают какие-то лекарства. Предупредили, что у меня может болеть от них живот, но пока, к счастью, в этом плане все нормально.

А еще нам очень повезло в том, что у нашей замечательной спутницы Летисии де Сеспедес первый семестр обучения в Константинопольском университете начинается лишь первого марта. Поэтому она сидела с девочками, когда я была у врача или когда меня возили по таким местам в Константинополе, которые девочкам неинтересны.