И тогда это новое коммунистическое правительство попросится в состав РСФСР в качестве Финской автономной советской республики. Тут надо все как следует взвесить и решить, как выгодней поступить. Но это уже работа политиков и дипломатов, а не военных. И обсуждать сейчас с Василевским политические итоги кампании просто не имеет смысла.

Вождь подумал, что в ближайшее время надо собрать на Ближней Даче Молотова, Берию, Мехлиса и еще некоторых персон, чтобы обсудить с ними все возможные варианты. Льва Захаровича, кстати, можно назначить на должность советского наместника в Хельсинки – пусть отделяет мух от котлет, а правых от виноватых.

Единственной частью Финляндии, которая не признала акт о капитуляции, была финская провинция Лапландия непосредственно примыкающая к побережью Северного Ледовитого океана, и занятая 20-й германской горной армией под командованием генерала Эдуарда Дитля. Она состояла из 18-го, 19-го и 36-го горных корпусов. Немногочисленные финские гарнизоны были разоружены немецкими солдатами, и на территории Северной Финляндии установился оккупационный режим. Ввиду сложного рельефа местности и малого количества дорог вести боевые действия там представлялось крайне затруднительным. Ведь недаром сопредельную с этой территорией советско-финскую государственную границу противник на протяжении всей войны так и не пересек.

Но эти немногочисленные дороги – точнее, одна дорога, проходящая из района Петсамо-Киркенесс к побережью Ботнического залива, и далее, в Швецию – представляли крайний интерес для германской группировки на Мурманском направлении. Ведь после того, как советский Северный флот, усиленный кораблями эскадры Особого назначения, нанес поражение германскому Арктическому флоту и установил режим блокады побережья Северной Норвегии, эта грунтовая дорога, выходящая к шведской границе, осталась единственным путем снабжения для армии Дитля. Захват советскими войсками южной Лапландии означал, что единственной линией снабжения армии Дитля станет узкая грунтовая дорога протяженностью около двух тысяч километров, ибо Нарвик был блокирован с моря так же плотно, как и Киркинесс, чему весьма способствовали остатки британского флота, выведенные адмиралом Тови из Скапа-флоу в Рейкьявик и Мурманск.

– Товарищ Василевский, – сказал Сталин, постучав по карте мундштуком незажженной трубки, – с Дитлем надо кончать, и как можно скорее. Но нам мало того, что немцы не смогут вывезти из Петсамо ни грамма никелевого концентрата. В этом концентрате остро нуждается наша военная промышленность, и потому никелевые рудники как можно скорее должны перейти под наш контроль. Но вы должны помнить, что сделать это необходимо при минимальных потерях – ведь основная битва за Европу у Красной армии еще впереди.

– Минимальные потери наших войск, – Василевский вопросительно посмотрел на Верховного, – это единственное условие проведения такого рода операции? Сразу скажу, что придется идти неклассическим путем, потому что классическая Петсамо-Киркенесская операция – это лобовой штурм хорошо укрепленных вражеских позиций на горных хребтах и десанты на хорошо защищенное побережье. К тому же противник получит возможность отойти в район Тромсё и окопаться там, получая снабжение через шведскую территорию. В той истории это было тридцать тысяч наших убитых против шести с половиной тысяч немецких. За последние полгода мы привыкли воевать с прямо противоположным соотношением потерь. И не хотелось бы нарушать эту традицию. Конечно, напалм, управляемые и термобарические боеприпасы несколько уменьшат наши потери и увеличат вражеские, но мы почти исчерпали заготовленный запас такого вооружения, и на его пополнение нам потребуется не менее двух-трех месяцев.