– Хорошо, друг мой, – кивнул Егор. – А я куплю сани и кошму, чтобы путешествовать дальше, не отличаясь от простых крестьян.

Расставшись с сарацином и отправившись на торг, Вожников понял, что ему здорово повезло. Кабы не усталость восточного гостя – пришлось бы краснеть, объясняя, отчего в городе не видно никаких приготовлений к празднику. Нигде на площадях не стояли наряженные елки, на улицах не виднелись гирлянды, ни в одном месте навстречу не попался ни единый Санта Клаус, не говоря уж о Дедах Морозах и Снегурочках. И если бы не подсвеченные масляными лампами вертепы[12], что стояли возле некоторых церквей, Егор бы подумал, что жители и вовсе забыли о празднике.

Местами на перекрестках вместо елок стояли виселицы – однако Вожникову не показалось, что такая замена является равноценной.

«Однако праздновать и веселиться тут никто совершенно не умеет, – сделал вывод он. – Надо бы как-то хоть немного здешним воспитанием заняться. Качели поставить, карусели. Научить туземцев снежные крепости строить, с горок ледяных кататься, масленицу жечь. А то ведь мрачнуха одна, ей-богу. Виселицы, костелы с бойницами, да караулы с алебардами. Ровно война постоянно идет. Перед гостями стыдно».

Впрочем, несмотря на мрачный вид каменных домов, коричневую наледь на мощеных брусчаткой узеньких улицах и лежащую везде и всюду сажу, рынок в Турине оказался богатый, торговаться местные купцы умели, и очень скоро Вожников сделался владельцем роскошных саней – с плетеным верхом, обшитым буйволовой кожей, обитыми медью для лучшего скольжения полозьями и походным сундуком на задках; с пологом из волчьей шкуры, отпугивающей в дороге хищников, двумя хлыстами, овчинной грелкой для ног, походным сундучком, с двумя флягами для вина и кривым венецианским зеркальцем[13]в оправе из слоновой кости.

Все, кроме саней, Егор получил в процессе торга: туринские купцы не скинули цену ни на грош, только добавляя и добавляя товар, пока покупатель не сломался.

Прямо здесь, на торгу, Вожникова перехватил елецкий княжич, радостно сообщив:

– Нашел, мой господин! То есть в Турине для нас попутчиков не имеется, однако же купец генуэзский сказывал, что по пути сюда пересекся с рыцарем ордена Сантьяго, который родом из Бретани будет и туда ныне путь держит через Валанс и Авиньон.

– Так ведь не по дороге? – не понял смысла в путаном маршруте Егор.

– Возле Валанса семья товарища его павшего живет, коим он оружие покойного завезти желает. В Авиньоне, в землях церковных, папскую индульгенцию он купить хочет, дабы уж точно настоящая была, не поддельная, после чего через Ним домой отправится. В Ниме рыцарь желает святым мощам поклониться. Случилась их встреча три дня тому, и коли рыцарь обычным обозом едет, то опережает нас верст на полста, не более. Еще он наверняка на пару дней у графа Сапуццо задержится, до порубежья перехватим. Путь там, сказывают, един, токмо на Амбрен. На нем ловить и надобно.

– Впрягайся в оглобли и тащи к трактиру, – указал на купленный возок Вожников. – И объясни еще раз, чему ты радуешься?

– Так ведь, княже… То есть, господин мой… В общем, рыцарь сей путем от Нима до Бретани аккурат всю державу французскую пересекает. Как раз то, чего ты и желал: через все земли проехать. А помимо сего про иных путников никто и не слыхивал. Либо торгаши местные в Монпесье, Арль или Экс едут, либо гонцы казенные по империи мчатся. Дворяне же местные, сказывают, все больше в Новгород детей младших отправить норовят. Там власть новая, сильная. Там честной службой достатка и славы добиться можно. Здесь же все больше кровь да нищета.