Новый сладкий стон…

Чувствительная какая. Я же еще ничего не делаю.

Наклоняюсь, вдавливаясь в нее по максимуму. Прокладываю дорожку поцелуев по плечам и вниз. Черный шелк волос контрастирует со светлой кожей. Это очень красиво в сочетании с изгибами ее тела.

Медленно выхожу из горячего лона, с легким сопротивлением вхожу обратно так же медленно. Мучительно для меня. Ей сейчас иначе нельзя, будет больно.

Еще одно движение и я нехотя покидаю ее тело. Горячая кровь кипит. Мышцы тянет. В голове шумит. Ее сладкий запах заполняет комнату. Он проникает в мои легкие, обволакивает, дразнит.

Разворачиваю Лайлу к себе, подсаживаю на подоконник, ловлю взгляд ее темных глаз. Девочка — ночь, какое правильное имя ей дали родители.

Не могу отвести взгляда. Любуюсь обнаженной, открытой для меня женщиной. Накрываю ладонями ее грудь. Твердые вишни сосков упираются в кожу, глажу их, осторожно сдавливаю пальцами. Ее новый стон ударом тока попадает мне в член. Я подхватываю этот стон, впитываю в себя и отвечаю на него поцелуем.

Наши языки сталкиваются. Неопытная моя девочка. Как же этот ублюдок сдержался и не научил ее целоваться? Это же охренеть как сладко. Ее мягкие губки у меня во рту, ее язычок, плавно двигающийся вместе с моим. Наши языки занимаются сексом. Стоны смешиваются. Под моей ладонью бабочкой бьется ее сердце.

Оттягиваю ее голову назад, открывая для себя шею. Скольжу губами по подбородку, вниз к ключицам, обхватываю сосок, зажимаю его губами, постукиваю языком. Она задыхается от возбуждения. А мои губы двигаются дальше… Напарываются на шрам. Лайла вздрагивает. Быстро фиксирую ее, чтобы не пыталась сбежать.

— Не надо, — просит.

— Все хорошо. Ты не должна меня стесняться. Это, — веду ладонью по месту, куда моя дурочка всадила нож год назад, — часть тебя, а я всю тебя люблю. И шрам твой тоже, — целую его, смещаюсь к идеальной груди, терзаю наглее ее соски, чтобы отключила голову. — Поцелуй меня, — наклоняюсь к ее губам. — Сама поцелуй. Я хочу твои губки, — провожу по ним языком. — Ты же смелая сегодня, — дразню, кусаю за нижнюю.

— Ох… — стонет и прижимается к моим губам.

Даю ей возможность почувствовать власть над собой. Кладу ее ладошку на свой член, сжимаю, провожу по нему пару раз вместе с ней, отпускаю. Дальше она справляется сама. Я ревниво завожусь, потому что умеет. Умеет, твою мать! Целоваться не научили, а обрабатывать стояк на твердую пятерочку! Меня злит, что не я. Я бы не ломал!

— Остановись, — убираю ее руку.

— Что-то не так? — дрожит ее голос.

— Не хочу быстро кончать, — и почти не вру. Довела бы мгновенно.

Я уже слетел на грань пару раз, а у нас резинок нет под рукой. Они где-то в недрах комнаты закопаны. Надо бы найти.

Снимаю ее с подоконника, несу на кровать. Достаю из шкафа пачку, кидаю рядом с нами.

— Справишься с этим? — распаковываю презерватив, нависая над своим олененком.

— Да…

И это тоже злит. Не хочу думать о том, чему еще этот ублюдок ее научил. Мое… Это все мое теперь!

Ее пальчики путаются и гондон слетает, она неловко закусывает губу. Открываю другой, помогаю. Тупая ревность отпускает. Ей не место в нашей постели.

— Обними меня, — прошу.

Ручки Лайлы забираются мне на шею, царапают затылок и вместе с этим острым ощущением я вхожу в нее. Выгибается. Соски царапают мою кожу.

Резче толкаюсь членом в свою узкую, горячую девочку. Ловлю губами ее стоны. Дразню нас обоих короткими толчками, трусь головкой на входе. Она сжимает ее мышцами, и сама же снова стонет. Давит ладошками мне на ягодицы, просит глубже.