Радость в делах человека. Он идет на работу. В кабинете два сотрудника: он и лысеющий господинчик. Стол Ортиса у окна. Сквозь мутное стекло Ортису видны крыши города (он попытался протереть стекло, но оно так и осталось грязным). С усилием выдвинув ящики стола, он обнаруживает, что они полны документов. Что за волшебство! Скрепки, карандаши, ножницы. Ортис повертел в пальцах ластик, пробуя его мягкость. Жаль, что он не догадался стать человеком раньше. Две девочки остановились на набережной по дороге из школы. Одна дала другой понюхать ластик, что пах конфетой. Та из зависти откусила от него кусок, и владелица ластика разрыдалась. Волны видели, как мальчишки на скамейках били по фантикам вогнутой ладонью, перевертывая их. Волны, хлопая пеной, думали, что, если бы их пустили в игру, они собрали бы целую коллекцию оберток с картинками (но в воде краски бледнеют и текут).

Слева на столе уже лежала стопка бумаг с инструкциями. Подперев голову рукой, Ортис стал читать первую страницу и не понял ничего, кроме отдельных слов. Он заставил себя перечитать ее, но, не выдержав усилия, отложил, откинулся на спинку стула и стал смотреть в окно.

Он взял со стола линейку, провел пальцем по ее граненой поверхности. Ему показалось, что в углу подоконника скопилась пыль. Он решил вытереть ее куском бумаги. Посмотрел на серую грязь, выбросил комок в корзину. Встал, заложил руки за спину и прошелся из конца в конец кабинета, как будто обдумывал что-то серьезное, но на самом деле просто разминал ноги. Потом сел обратно, попытался прочесть вторую страницу, еще и еще раз перечел ее, зевнул и уронил голову на руки…

Города на побережье всегда имеют пару-тройку достопримечательностей. Например, возле пляжа стоит старая усадьба, которую переделали в дом отдыха, и с мая по октябрь там селятся отдыхающие. Их ленивые тела усеивают пляж в летние дни. Они входят в море, медленно раздвигая перед собой воду руками, как будто надеясь, что она не сомкнется за ними. А местные не купаются почти никогда. Марина стоит на каменном парапете и разглядывает приезжих, как они вечером, нарядившись, выходят гулять. Те, что из больших городов, одеваются броско и необычно; они кому-то подражают – а местные начинают подражать им.

Она любит ходить по набережной, смотреть на людей и на воду; иногда покупает билет в кинотеатр. Читает она редко. Подруга Катя дала ей как-то раз «Бегущую по волнам». Марина все принимала всерьез и потому в тот же вечер вышла на мелководье, чтобы научиться ходить по воде. Она провела за этим занятием много часов: ходить по воде так и не научилась, но все-таки не разуверилась в самой возможности. Наверное, ей надо было похудеть.

После отъезда Ортиса она вышла гулять с Катей, и шли они, как девушки часто делали, под руку. Катя рассказывала, а Марина внимательно слушала. Ей всегда нравилось слушать Катю, смотреть на Катю, любоваться ее рукоделием, ее рисунками. Она всегда была лишь тенью подруги, и ей это нравилось, как будто она зрительница и смотрит фильм, а фильм по-настоящему интересный. Но Ортис уехал, а для него ей не хотелось оставаться тенью, легким прикосновением, которое бы забылось. Не смей меня забыть, не смей меня забыть, мысленно повторяет она.

После работы Ортис надевает шляпу и идет гулять по бульварам в преломлявшихся лучах предвечернего солнца. Через пару недель его узнают завсегдатаи скамеек, игроки в шары, женщины, что коротают вечер на пороге магазинов. Они машут ему рукой. Он приветствует их наклоном головы и думает: залог счастья – регулярность режима и желудка.