– Ты вчера приходила в мое время, – сказала она. – Как ты это сделала?

Анараль вскинула тонкие руки к лицу, потом отвела их и посмотрела на Полли:

– Мы же с Карралисом друиды. Для нас грани времени мягкие. Не жесткие. Мы можем ходить сквозь него, как сквозь воду. А ты тоже друид?

– Нет, – решительно ответила Полли. – Но я, кажется, попала в ваше время.

– Я в своем времени, – сказала Анараль.

– Но если ты в нем, значит и я тоже?

– Наши круги соприкасаются.

– Друиды разбираются в астрономии. А ты разбираешься во времени?

– Кругов времени так много, – рассмеялась Анараль, – что и не сосчитать. Мы знаем некоторые из них, но лишь некоторые. Я владею древним знанием, знанием народа Ветра, а Карралис теперь учит меня своему новому знанию, друидическому.

– А епископ про все это знает?

– О да! Ты из людей епископа?

– Я из его друзей.

– Ты одна из ученых?

– Я их внучка.

– Тот, что с кривыми пальцами и больными коленями, – епископ говорил, он кое-что смыслит во времени.

– Да. Куда больше большинства людей. Но не… но он не знает, как можно вернуться в прошлое на три тысячи лет. А ведь я именно это сделала, да?

Анараль покачала головой:

– Три тысячи? Я не знаю, что значит «три тысячи». Ты переступила порог.

– Но я не знаю, как я это сделала. Я просто пошла прогуляться до Звездного Валуна и вдруг очутилась здесь. Ты не знаешь, как мне вернуться обратно?

Анараль улыбнулась, чуточку грустно:

– Я и сама не всегда понимаю, как это происходит. Круги накладываются друг на друга, двери отворяются, и тогда мы можем переступить порог.

Анараль сопровождала свои слова жестами, и Полли вновь обратила внимание на лейкопластырь у нее на пальце, такой неуместный тут, в прошлом.

– А что у тебя с пальцем?

– Порезалась охотничьим ножом. Я свежевала оленя, а нож соскользнул.

– Но откуда у тебя пластырь? В вашем времени ведь не было пластырей?

Анараль покачала головой:

– Доктор Луиза зашила мне палец. Много швов наложила. Это было больше луны тому назад. Он уже почти зажил. Когда стало можно снять большую повязку, епископ принес мне эту штуку. – И она показала палец, заклеенный пластырем.

– А к доктору Луизе ты как попала?

– Меня привел к ней епископ.

– Как?

– Епископ увидел меня сразу после того, как соскользнул нож. Порез был глубокий – очень, очень глубокий. Кровь текла сильно. Сильно-сильно. Я испугалась. Я плакала. Епископ взял мой палец и зажал, чтобы кровь не так хлестала. Он сказал: «Бегом!» – и мы побежали. Епископ хорошо умеет бегать. И внезапно мы очутились в кабинете доктора Луизы.

– А в твоем времени совсем никого нет, кто мог бы залечить порез?

– Старый Серый Волк это умел. Он много лет был нашим целителем, но он умер прошлой зимой, в холода. А его сын, который должен был занять его место, умер несколько оборотов солнца назад, когда наш народ покосила зимняя лихорадка. А Волчонку, Молодому Волку, которому предстоит сделаться нашим целителем, еще учиться и учиться. Конечно, мне мог бы помочь Карралис, но он в тот день был на охоте с нашими юношами.

– Карралис – это друид из Британии?

– Издалека. Карралис – это тот, кто приплыл на странной лодке три оборота солнца назад. Его принесло через озеро свирепыми ветрами урагана. Он явился, когда мы, народ Ветра, оплакивали нашего Великого, которого раздавил дуб, упавший в бурю: дерево подняло, будто прутик, и швырнуло оземь. Он был очень стар и сам предсказал, что этого солнечного оборота не переживет. И тут посреди бури явился Карралис, и с ним второй человек из-за моря, Тав, у которого волосы почти белые, а кожа краснеет, если он долго пробудет на солнце.