То, что Тимофей услышал, стало для него даже большим потрясением, чем первая встреча с нежитью. И не только для него. Сева, выслушав его рассказ, замолчал на сутки, а Наташа, наоборот, все те же сутки билась в тихой истерике.

Чистильщики не церемонились ни с кем. Ни с условной нежитью, ни с безусловно живыми нарушителями режима. Всех явно больных они отстреливали, а остальных грубо бросали в машины и увозили в подвалы какой-то базы, расположенной неподалеку от Замятино. Как понял Тимофей, девять из десяти внешне здоровых нарушителей оказывались носителями «зомбической чумы», а потому из подвалов их перемещали для проформы в лазарет, а затем в печку, поскольку лекарства от заразы у военных не было, и когда оно появится, никто не знал. Да и появится ли вообще, было под большим вопросом.

Вторым пунктом просветления стал окончательный ответ на вопрос, зомби или не зомби. Ответ: не зомби – все-таки не в кино дело происходит, а в реальности – но больны все зараженные смертельно и безнадежно. У военных в этом не было никаких сомнений. Почему они решили, что местное население постигло заражение, а не перерождение-превращение в ходячую мертвечину? Этого Тимофей не понял. Лично он склонялся все-таки к «киноверсии» хотя бы потому, что все «застреленные» нелюди поднимались, отряхивались и уходили к себе в леса. Гнить в земле, как все приличные мертвяки, оставались только основательно поврежденные экземпляры: сгоревшие, расчлененные или хотя бы лишившиеся половины головы. Обо всем этом чистильщики рассуждали долго и описывали такие случаи во всех подробностях. Тимофей едва не проблевался прямо в банку с капустой. Однако при всем при этом чистильщики все же не гнушались называть зараженных «зомбаками». Хотя чаще называли их привычно – «духами». Почему же тогда официально противник именовался не зомби, а именно зараженными? Зачем военные пытались себя обманывать? Видимо, чтобы сохранить боевой дух.

Узнав еще кое-какие детали, Бажов бесшумно убрался из опасной зоны, благополучно вернулся к своим коллегам и поделился с ними новой информацией. В том числе выводами по теме «зомби или не зомби». После этого, как было сказано выше, группа на сутки погрузилась в депрессию.

С тех пор застрявшие в карантинной зоне телевизионщики прятались и от нежити, и от живых. Ведь теперь было совершенно непонятно, какая встреча опаснее. Но эти прятки не были добровольным заточением. Творческая и любознательная натура Бажова требовала изысканий, и он ежедневно выбирался в мини-экспедиции. В результате Тимофей неплохо изучил местность, повадки нежити и сделал немало интересных выводов.

В первую очередь он понял, почему военные, регулярно заглядывая в село, лишь прочесывали улицы, но не совались в дома. Нежить обходила стороной любое строение с крышей и трубой, а значит, и военным незачем было тратить время на прочесывание домов.

Или еще одно наблюдение: зомби сторонились открытых водоемов. Причина пока была неясна, но факт железный. При этом зараженные не боялись воды, как таковой. В лесах, где они предпочитали прятаться во время дождя, было мокро, ведь кроны деревьев – не зонтики. Но рек, озер и даже луж они сторонились.

Этим фактом, кстати сказать, объяснялось и то, что карантинная зона не росла. Об этом Тимофей узнал из другого разговора военных, подслушанного неподалеку от их базы, в нескольких километрах от Замятино. Стараниями аномальных дождей кругом все было залито водой, и Мошнинский район превратился в реальный остров. Естественная водная преграда и заперла всю эту зомбическую заразу в пределах карантинной зоны. Что будет, когда дожди прекратятся и реки вернутся в свои берега, а лужи и пруды высохнут? Возможно, придется объявлять карантинной зоной всю область, а возможно, к тому времени проблему заражения удастся как-то решить. Пока никто не загадывал. Даже синоптики. Ведь погода тоже вела себя как-то странно, и метеослужба просто отказывалась делать внятные прогнозы.