Нина замерла. Нет, явно не забыл, но, выходит, все же переменил планы? Если так, то и она изменит свои, потому что она не должна упускать из виду убийцу.

Вероятного убийцу.

Ведь чтобы узнать всю правду здешней литературной вселенной, она и попала сюда через свой портал.

– Ах, сэр, да вы просто знаток, каких мало, сэр! Ну, вот, к примеру, один из не самых новых, «Загадка Хорс-хауса».

Ну да, это была ариадноливерская версия агатокристовской «Загадки Энд-хауса».

– Гм, а вот это я, в самом деле, еще не читал.

Сияя, продавец заявил:

– Сэр, вам завернуть?

Судья, наконец подняв стоявший у его ног тяжелый саквояж, заявил:

– Нет, не надо, милейший! Вот, держите, сдачи не надо. Мне пора, иначе мой поезд сейчас уйдет.

Прихватив «Загадку Хорс-хауса», судья, сопровождаемый певшим ему осанну продавцом, направился к выходу.

Нет, не забыл и не переменил планы. Судя по всему, субъект этот крайне хладнокровный, не поддающийся панике и умеющий выжидать.

Идеальный серийный убийца.

Уже на пороге лавки, снова не оборачиваясь, судья опять обратился к Нине, так и замершей около стенда с газетами:

– Мисс, поезд уходит через минуту. Или вы передумали?

Он обернулся, и Нина заметила на его губах странную ухмылку.

Положив газету на место, Нина быстро проследовала за судьей, который, как оказалось, несмотря на свой возраст, обладал быстрым шагом (а также железными нервами и тяжелой рукой), на шестую платформу.

Состав, походивший на тот, в котором ученики Хогвартса ежегодно с платформы 9¾ отправлялись навстречу новым колдовским знаниям и очередным захватывающим приключениям, уже был окутан клубами дыма.

Раздался резкий свисток проводника, и Нина заметила, как судья, вполне по-молодецки вскочив на подножку, оказался в вагоне первого класса.

Она сама, понимая, что поезд вот-вот тронется, унося к острову «негритят», а также их убийцу, а ее саму оставив на платформе Паддингтонского вокзала, вцепилась в поручень первого попавшегося вагона, и проводник помог ей забраться в уже пришедший в движение состав.

– Мисс, в следующий раз прошу вас так не делать. Это только в приключенческих фильмах героини могут лихо садиться в уходящий с платформы поезд. В этот раз я, так и быть, закрою на это глаза. Вы меня поняли, мисс?

Заверив проводника, хоть и журившего нарушительницу порядка, но явно не собиравшегося ни ссаживать ее, ни штрафовать, что она поняла и больше так не будет, Нина протянула ему свой билет, который тот возжелал увидеть.

Ну да, поняла, это так, и уж точно больше не будет, потому что вряд ли ей придется снова сесть в скорый на Плимут, который уносил ее, все разгоняясь, в сторону побережья Девона.

– Мисс, у вас место в третьем классе, а это – второй. Разрешите, я вас провожу!

И, отконвоировав ее в общий вагон с жесткими и неудобными деревянными сиденьями, прямо как в старых советских электричках, проводник с неизменной британской вежливостью пожелал ей доброго пути и удалился.

Вежливость вежливостью, но всяк знай свое место: кто, как судья-убийца, в первом классе, а такие, как она, в третьем: сословно-финансовых различий в Британской империи никто еще не отменял.

Ощутив внезапно накатившую на нее от переживаний последних минут усталость, Нина опустилась на свободное место. И вдруг заметила, что напротив нее восседает с абсолютно прямой спиной, словно аршин проглотив, облаченная во все черное чопорная, совсем не старая, но блеклая и малопривлекательная особа, одетая немодно и бедновато: в уродливой, в стиле старухи Шапокляк шляпке, с тусклой камеей, приколотой к тугому воротнику, и с резко посверкивающим на горбатом носу пенсне.