Вера сделала паузу, понимая, что не знает ни одного названия детективных агентств тех лет – такими вещами она при подготовке литературного вояжа не интересовалась.

Как выяснилось, зря.

– …нанял мистер Моррис. Альфред Моррис. Вы же его знаете?

Судья, сверкнув глазами и пожевав губами, ответствовал:

– К счастью, нет, но репутация мистера Морриса мне отлично известна.

Это прозвучало как приговор, окончательный и обжалованию не подлежащий.

– Ваша Честь, а что из категории оружия вы еще везете с собой?

Судья, осклабившись, ответил:

– Только револьвер.

– Ваша Честь, вы всегда берете с собой револьвер, отправляясь на уик-энд, на котором вы полагаете встретить короля? Надеюсь, вы не готовите покушение на его величество или его… пассию?

Явно возмущенный ее предположением, судья Уоргрейв заявил:

– Я всегда беру с собой револьвер, потому что уж слишком хорошо знаю способную на все человеческую натуру. Сорок лет в судейской мантии меня многому научили. Человеческое существо – это вместилища огромного зла и очень небольшого количества добра. Бэкон вот об этом и пишет!

И он ткнул узловатым пальцем в трактат философа «Оттенки Добра и Зла».

– Если вы так цените Бэкона и его взгляды, то отчего изуродовали его трактат, Ваша Честь? Ах, я не хотела показаться бестактной…

В дверь купе почтительно постучали, и появился проводник.

Тот самый, который читал Нине нотации.

– Сэр, прошу прощения, я хотел осведомиться, не желаете ли вы что-либо выпить или перекусить?

«Ваша Честь» не желал, а проводник, явно узнав Нину, процедил:

– Мисс, ваше место в третьем классе! Вы пытались усесться во втором, а теперь перебрались аж в первый и докучаете джентльмену. Я вынужден взыскать с вас штраф, причем с учетом предыдущей ситуации в двойном размере.

Судья Уоргрейв, нахмурившись, проскрипел примерно так, как, вероятно, зачитывал в суде смертный приговор:

– Милейший, эта дама – мой личный гость. Вы имеете что-либо против? А если надо доплатить разницу, то я немедленно сделаю это!

Проводник, явно пристыженный, пробормотал извинения, уверил, что все в полном порядке, и тотчас ретировался.

– Спасибо, Ваша Честь. Но вы ведь могли запросто сдать меня ему на руки и вообще вызвать полицию.

Уоргрейв усмехнулся, и Нине эта ухмылка отчего-то очень не понравилась, несмотря на рыцарский жест судьи.

– Тогда бы вас точно ссадили с поезда, и вы бы пропустили уик-энд на острове Альбатросов. А этого, мисс Клейторн, мы никак не можем допустить, ведь так? Наш совместный уик-энд, если я смею это так сформулировать.

От этих слов Нине сделалось страшно, и она вдруг поняла, что ухмылка Уоргрейва похожа на волчий оскал.

Еще раз поблагодарив судью, Нина поняла, что вытянуть из него уж точно больше ничего не получится, и если он и есть Eu. R. Dudd, то не расколется, не признается и не раскается.

А станет планомерно осуществлять свой кровавый план на острове Альбатросов.

Поэтому не оставалось ничего иного, как вместе с судьей и прочими «альбатросами» отправиться туда и внимательно следить за развитием событий, стараясь наиболее печальные из них предотвратить.

Нина не знала, какого она мнения о «Вашей Чести»: виновен или нет?

Может, да, а может, и нет.

Что же, разведку боем она провела, и скоро поезд должен был сделать остановку на станции Оукбридж, где всем, приглашенным на выходные на остров Альбатросов, надо было сделать пересадку.

В том числе и ей самой.

Настало время распрощаться с судьей и отправиться в вагон третьего класса, чтобы продолжить общение со второй потенциальной подозреваемой – старой (ну, или