– Верно.

– Теперь представь, что как раз в этот момент на Киев печенеги нападут.

– И представить-то боязно.

– А ты не страшись. Ежели ты со своими тридцатью тремя богатырями за печенегов выступишь, быть тебе у ханского наместника воеводою!

– Да ты что?! – взъярился Черномор. – Да я тебя сейчас!..

– Только тронь, – пригрозил Гапон, – вмиг голова с плеч слетит.

– А я сейчас Владимиру про твои речи расскажу.

– Поверит он тебе! Мне он поверит, а не тебе!

– И то правда, – снова вздохнув, согласился Черномор. – Что же делать-то?

– А ты иди домой да подумай хорошенько, – посоветовал Гапон. – Ванну прими, тебе в воде лучше думается, так ведь?

– Так, – сокрушенно подтвердил Черномор.

– Ну тогда – адью, до встречи, – помахал ему Гапон ручкой. – Как надумаешь чего, сообщи. – И поп вприпрыжку помчался обратно в тронный зал.

Но вернемся к нашему герою и его доблестным друзьям. Пока у князя Владимира плелись дворцовые интриги, много пива да зелена вина утекло в утробы богатырские.

Усилиями Ивана беседа за столом двинулась в ином русле. Да и трудно разве русского мужика склонить к разговору о женщинах?

– А вот у меня тоже история, – нетрезво ухмыляясь, заявил Алеша Попович.

– И у меня, – ревниво перебил его Добрыня.

– Нет уж, я первый, – заупрямился Алеша.

Добрыня схватился за меч:

– Давай-ка, любезный, силушкой померимся: чья возьмет, тот и первый.

– Стойте, стойте, – принялся утихомиривать их Иван, – пусть-ка Бог вас на правду выведет. – И, достав из кармана двугривенный, предложил: – Орел – будет Алеша, а решка – Добрыня.

– Почему это Алеша – орел, а я – какая-то там решка?! – возмутился Добрыня.

– А потому! – ехидно хихикнул Алеша.

– Ну давайте наоборот, – торопливо предложил Иван.

– Но-но, – на этот раз схватился за меч Алеша.

Иван понял щекотливость положения, и не сносить бы ему головы, не вмешайся в беседу Боян:

– Полно ссориться вам, добры молодцы. Лучше чарки свои богатырские вы наполните-ка зеленым вином да испейте их друг за друженьку. Да за Русь нашу – милу матушку.

– Дело Боян говорит, – поддержал сказителя Илья Муромец. – Давайте лучше вмажем, чем меж собой собачиться.

Иван расслабился. Выпили.

– Все-таки интересно было бы мне рассказы богатырские послушать, – заметил дурак.

– А давайте-ка я расскажу о вас, – предложил Боян, – ведь давно уже ваши все подвиги превратились в преданья былинные.

– Да чего ты расскажешь? – презрительно сморщился Алеша, и стало заметно, что он уже не вяжет лыка. – Вы ж, бояны, все переделали, все приукрасили.

– А, пусть рассказывает, – махнул рукой Добрыня и угодил ладонью в чашку маринованных кокосов, – а мы поправлять будем.

– Ладно, ври, – разрешил Алеша.

Боян проворно выставил перед собой гусли, ударив по струнам, извлек из недр инструмента немелодичный аккорд и вдохновенно заголосил:

Алеша вдруг разрыдался и упал лицом в тарелку с печеными устрицами, причитая:

– Не за славой, точно, не за золотом. – И затих.

Воодушевленный успехом, Боян заголосил дальше: