– Добрый день, сеньоры, – приветствовал я гостей. – И сеньориты тоже, – добавил я, взглянув на нахмурившуюся Октябрину.

– Привет, – осклабился Потягин. – Ты что, больной? Перелом наглости? Ходить не можешь?

Он кивнул на ботов.

– Я? Нет, не больной…

– А почему они тебя несут?

– Они и вас скоро носить будут, – ответил я. – Ну если возжелаете.

Это сообщение несколько обескуражило моих коллег, это было видно по лицам – Ахлюстин окаменел, у Урбанайтеса дернулась щека.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Октябрина, самая, разумеется, нетерпеливая.

– Присаживайтесь, – я сделал приглашающий жест в сторону шезлонгов, – отдохните с дороги…

– Антон, хватит болтать, – нахмурился Урбанайтес. – Излагай, в чем суть твоего эксперимента, мы сюда не отдыхать прибыли.

Я кивнул ботам. Они опустили меня на песок.

– Вы чего-то опасаетесь? – спросил я у Потягина.

– С чего ты взял?

– Летающая тарелка, – я указал на вихрелет. – Хорошо летает?

– Да нет…

Урбанайтес вдруг покраснел.

– Вам не понадобятся средства эвакуации, – заверил я. – Можете отпустить свою небесную колесницу. Или все-таки опасаетесь?

Урбанайтес махнул рукой. Вихрелет зарастил люки, провернулся вокруг оси и рывком умотал в зенит.

– Так в чем суть? – Потягин просверлил меня батискафовским взглядом.

– Суть в следующем. За месяц, ну или, может быть, чуть быстрее, я сумею доказать, что зло есть. Как и договаривались. И даже не во внешнем мире, а в вас самих.

– Да ты у нас просто Ницше! – насмешливо сказал Ахлюстин. – Такие проблемы затрагиваешь!

Я зачерпнул горячий песок и стал медленно выпускать его между пальцами.

– Смею напомнить, – промурлыкал я, – смею напомнить, что спор затеяли вы. Я всего лишь покажу вам ваши истинные лица.

Потягин саркастически захлопал в ладоши, тоже мне Салтыков-Щедрин! Так и знал, что он попадется.

– И как же ты покажешь нам наши лица? – осведомилась Октябрина. – С помощью какого же такого зеркала?

Я хотел ответить ей, что с помощью кривого зеркала души, но решил воздержаться от излишних художественностей – после, пока они еще не готовы.

– Все очень просто, – сказал я. – Мы проведем некую реконструкцию. Здесь…

Я указал пальцем за спину.

– Здесь, приблизительно… одним словом, метров двести от побережья, там плантации сахарного тростника. Четыре плантации, каждая размером… С три футбольных поля примерно. Однако тростник не простой…

– Могу поспорить – он железный! – съехидничала Октябрина.

Я, смерив ее пронзительным взглядом, сказал:

– Тебе идет рубашка с кактусами, однако тростник не железный. Просто мы его немного подтянули генетически, так что теперь он отрастает за одну ночь. То есть днем вы его рубите, ночью он отрастает. Ваша задача – зачистить свой участок за день. Кто успеет первым, тот и победил.

– И что это доказывает? – поинтересовался Потягин. – Как это сможет пробудить зло внутри нас?

– Поглядим, – уклончиво ответил я. – Если прав ты, зло не пробудится. Если прав я… Боты запрограммированы особым образом, в соответствии с историческими реалиями… Их надо стимулировать к труду. Это будет нелегко, вам, надсмотрщикам, придется хорошенько посоревноваться…

– А тебе? – вмешался Урбанайтес. – Тебе не придется посоревноваться?

– А зачем? Я и так все про себя знаю. К тому же я буду выполнять организаторские функции, буду подсказывать, что надо делать, куда, так сказать, канализировать вашу буйную энергию… Одним словом, я буду выполнять роль фазендейро.

– Ну, конечно! – Октябрина хлопнула в ладоши. – Ты, значит, фазендейро! А мы, значит, надсмотрщики?! Красота!