Ты обнаруживаешь, что море, как обычно, не первой свежести – утренний туристический марафон по прибрежной полосе сделал свое дело. Отдыхающие, что предпочитают барахтаться у берега, как тюлени, превратили воду в смесь песка, придонной мути и еще бог знает чего. Лучше даже не всматриваться… Дорвавшаяся до моря ребятня взбаламутила его еще сильнее. Заодно сдобрила: пластиковыми стаканчиками от напитков, пробками, бумажками и прочим мусором, по которому безошибочно определялось: туристы встали, бодры и готовы к заплыву. Волны кажутся не в меру навязчивыми: вечно щелкают по носу, плюются в глаза, сносят куда-то. Утренний ветер – неприятно прохладным, туристы слишком шумными, торговцы чересчур навязчивыми. Соседи по номеру вечно возвращаются с дискотек-гулянок сильно за полночь, и шумят, и топают и громыхают всем, чем ни попадя. А если еще зарядит дождь… все, пиши пропало. Город превращается в гибрид Венеции и тропиков в период ливней… Фу-у-у…

И вот ты уже в толпе несчастных, что бродят, с тоской посматривая в сторону вокзала или аэропорта и ждут счастливого дня, когда поезд или самолет унесет в родные пенаты.

Наконец-то удастся плюхнуться в собственную просторную, мягкую постель, на приятную к телу простынь. Понежиться в теплой ванне, вытянувшись как захочется, посмаковать настоящий чай или кофе – кому что нравится. Встать не к завтраку, а когда заблагорассудится. Перекусить с утра легким бутербродом, а не кучей салатов, булочек, блинчиков… просто потому, что сложно отказаться от такого изобилия…

Пока я размышляла, Ульритта дирижировала двумя служанками. Те накрывали на стол со скоростью, которую даже Сафрий, наверное, не развивал, спасаясь от супружницы.

Сухофрукты пахли медом, лимоном и корицей. Явно чуть подрумяненные в духовке ломтики напоминали сушеные яблоки, груши, ананасы и дыни. Удлиненные плоды, похожие на финики блестели глянцевыми бочками.

Блюдо с какими-то подводными гадами и рыбой заняло треть стола, вытеснив на края небольшие тарелочки для мужчин и вилки. Маленькие, «пятипалые», скругленные они явно предназначались для дегустации моллюсков, вроде улиток, осьминогов, кальмаров и креветок.

Чайник, из которого упоительно пахло чебрецом и мятой, появился рядом со мной, вместе с огромной чашкой. Ульритта кивком отпустила дворцовых горничных и самолично налила мне напитка. Почтительно поклонилась и удалилась за дверь, оставив меня в обществе спасенных мужчин.

– А мы уже подготовили прием для дорогой гостьи, – внезапно и совсем без иронии произнес Ниней. – Между прочим, под лучшую живую музыку. Прибудут все наши великие музыканты: живые и воскрешенные.

Снова вспомнилось, где нахожусь. Вот ведь! Почему-то опять в голове всплыл роман «Мастер и Маргарита». Бал у Воланда, на котором выступали все знаменитые композиторы, дирижеры, оркестранты… Тоже посмертно.

– Даже не переживайте! С нашими зельями они выглядят совсем как живые. Не отличить! – приободрил Мальтис, теперь уже напомнив анекдот про ремни безопасности, где пристегнутый водитель выглядел после аварии совсем как живой…

Я мазнула взглядом по лицам мужчин: бледным, почти без румянца и сообщение как-то не слишком обрадовало. Зато Тейлар вновь решил воспользоваться случаем:

– А у нас играют исключительно живые. И еще птицы подпевают и насекомые. И если тут живые мало чем отличаются от мертвых, у нас все румяные, красивые, пышущие здоровьем. Ой…

Эльф дернулся, потому что нечто очень быстрое просвистело у него над головой.

– Опять же всякие там воскрешенные ручные змеи-василиски не атакуют где ни попадя, – усмехнулся Тейлар.