– Я не могу вернуться, – пробормотала она.

– Но почему?

– Из-за этого проклятого чувства вины, которое продолжает меня грызть!

– Какой вины, Сара? – возмутился Кристофер. – Ты отлично знаешь, что не убивала папессу в Ватикане. Правосудие это доказало. И этого ребенка, его тоже не ты! Тогда о чем ты говоришь?

– О той вине, которая преследует меня с раннего детства! О той уверенности, что я совершила что-то плохое и должна искупить страдания, которые причинила.

– Да кому?!

– Я не знаю! Не знаю. Я потому и занимаюсь этой работой… Надеюсь, что, помогая всем этим потерпевшим, я однажды, возможно, заглушу то чувство, которое гложет меня изнутри и мешает жить!

– Сара, я думал, ты покончила с этим…

– Я тоже так думала, но это постоянно возвращается. Это засело у меня внутри и крутит, выжидая своего часа. И пока все останется по-прежнему, я никогда не смогу быть счастливой и не смогу сделать счастливым тебя. Ни тебя, ни Симона. Хуже того: я навалю на вас мои проблемы и разрушу вам жизнь. А это… лучше уж умереть!

Кристофер схватил встававшую Сару за руку.

– Мне очень жаль, – проронила она, мягко отстраняя руку Кристофера.

Сара повернулась к нему спиной, опустошенная оттого, что заставила страдать того, кого любила, и направилась к машине, где ее ждал Адриан, усевшийся на пассажирское место. Она с тяжелым сердцем села за руль и молча отъехала.

Когда они выехали на дорогу, идущую вдоль фьорда, Сара включила противотуманные фары.

В противоположность всем коллегам, с кем ей довелось работать, Адриан Колл не пытался завязать разговор. Молодой офицер делал пометки в блокноте, и тишину нарушали только шорох шин по асфальту и острия карандаша по бумаге. Или его проинструктировал Стефан, или он был молчун по характеру.

– Вам уже приходилось расследовать убийства? – наконец спросила она.

Адриан закрыл блокнот и спокойным голосом ответил:

– Нет…

– Сколько вам лет?

– Тридцать два года.

– Давно вы в полиции?

– Четыре месяца. Не считая времени обучения для сдачи экзамена на звание инспектора.

Да, Стефан подсунул ей совершенного новичка.

– И еще ни разу не вели самостоятельного расследования?

– Нет, но я многому научился, присутствуя на допросах подозреваемых и свидетелей, а также я сопровождал коллег при выездах на место происшествия.

– Чем вы занимались раньше?

– Работал в автоцентре «Вольво».

– А по какой причине ушли оттуда?

– Когда предприятие купили китайцы, они закрыли множество точек. Мне предложили перевестись в Швецию, но я не захотел.

– Почему? – спросила Сара.

Адриан опустил глаза, словно смутившись, и погладил пальцем шрам около брови.

– Отец умер два года назад, теперь я один забочусь о матери. Она живет здесь, в квартале Тор-шов. Я не мог бросить ее одну.

Слушая Адриана, Сара вдруг осознала, до какой степени ей больно оттого, что она не может утешить мать, обнять ее.

– А почему именно полиция? – поинтересовалась она, взяв себя в руки.

– Ну, как раз потому, что мне надоело видеть, как на мою старую мать нападают грабители, мне осточертело смотреть, как рэкетируют автосервис, где я работал. Потому что мне хотелось придать своей жизни хоть какой-то смысл.

Сара почувствовала в голосе Адриана нотку раздражения. Она посмотрела в зеркало заднего вида, прежде чем свернуть на скоростное шоссе.

– Это Стефан взял вас на службу?

– Да. Думаю, он посчитал, что мои результаты на конкурсных испытаниях на звание инспектора достаточно хороши. А потом, ему понравилось, что у меня уже есть профессиональный опыт.

– Но вы должны понимать, что это расследование совершенно не похоже на те мелкие правонарушения, с которыми вам доводилось иметь дело раньше.