И вот в этом мире нам предлагают знать историю! То есть выбрать из прошедших событий самые важные и характерные и изложить их связно, логично и последовательно. В то время как даже сегодняшний день разные люди видят по-разному – и ругаются до хрипоты, обвиняя друг друга во лжи и слепоте!

Поэтому самое лучшее, что может предпринять историк – это последовать рецепту трех молодых англичан, приготовивших в качестве сытного ужина ирландское рагу, позволившее им употребить все имевшееся съестное в стихийно сложившейся пропорции. Им понадобились их крепкие молодые желудки (то было время величия Британской Империи), чтобы усвоить съеденное – и не менее крепкие мозги нужны каждому, кто вознамерился переварить блюдо, сваренное для него Историей.

…А я даже не историк. Мне случайно попал в руки некоторый материал. И получилась не то свалка, не то исторический сэконд-хэнд. Здесь собрана всякая всячина, по кусочкам, отовсюду понемногу. И как жадный старьевщик, я трясусь над своими сокровищами: перебираю их, раскладываю, пытаюсь сортировать и не могу придумать, как бы мне их использовать.

Не стреляйте в историка: он не виноват, что Историю творят идиоты. Даже если они подразделяются на патриотов, жуликов, эгоистов и умственно неполноценных.

…Здесь будут отрывки из газет и телепередач, полицейских хроник и медицинских карт, рассказы очевидцев и бред сумасшедших, шутки юмористов и анализы философов, главы романов и донесения сыщиков, доклады политиков и школьные учебники; здесь будут исповеди закоренелых злодеев и тайные черные мечты священников, досье спецслужб и отчеты благотворительных фондов, театральные постановки и армейские приказы.

Может быть, это хроника крушения мира. Нет, пока еще не Вселенной, а только нашего мира. А может быть, история возникновения Нового Мира. Пока еще не Вселенского, а только того, что на Земле.

…А потому, что я не историк: мой Бог – Правда, Вся Правда и Ничего, Кроме Правды. Много лет вся наша жизнь была преступна – была ложью под присягой: мы утвердили Закон, обязывавший всех нарушать присягу и говорить Неправду. О, из высших соображений! Но: когда высшие соображения приказывают лгать собственному народу и себе самим – Добро и Зло меняются местами, светоносный ангел оказывается Люцифером и рушится в Ад вместе со своими приверженцами.

De Profundis. Из глубин взываю. Не я. Но все, чей голос остался звучать хоть на миг.

– Как ты думаешь – когда же что-то сломалось?

– А перед Великой Войной. Она же позднее – Первая Мировая.

Понимаешь – мир облопался. Обожрался. Появились лишние ненужные деньги. Появилось наработанного добра больше, чем можно было потратить, употребить. А главное – больше, чем можно было придумать, как вообще эти излишки употребить…

Именно тогда – что? – появился кинематограф. Но еще раньше – развлекатели толп, паяцы, актеры – из людей второго сорта, низкого обслуживающего сословия, из наемных шутов – превратились массово в фигуры престижные, значительные, поднялись в статусе до верхних уровней – и люди стали платить им несуразно огромные деньги. Эти певцы, басы и теноры, это драматические актрисы. Эти композиторы и художники из преуспевающих. Фокус в том, что они не производили, не делали ничего, что было бы необходимо для жизни людей, что спасало бы жизни или облегчало их. Они не были воинами-защитниками, или врачами, учителями, землепашцами или ремесленниками. Они – развлекали. И развлечение стало дороже дела, выше оплачивалось!

А кинематограф – стал мультипликатором, тиражистом, серийным распечатывателем развлечений. И вот уже Чарли Чаплин куда знаменитее и богаче маршала Фоша или Альберта Швейцера, а хоть и президента Вильсона.