Донтка тем временем оглядывала комнату, ушки её подрагивали, будто отгоняя назойливую муху.

– Ты что-то искала?

Алиса прочистила горло и прохрипела:

– Нет. Я только что проснулась.

Донтка кивнула на синий шкаф:

– А вещи зачем трогала-перевернула?

Алиса посмотрела на шкаф, не сразу сообразив, в чём её обвиняют. А потом почувствовала, как вспыхнули щёки и принялась оправдываться, боясь, что донтка примет румянец за признак вины:

– Я ничего не брала! Когда проснулась, всё уже было перевернуто!

– Посуду из шкафа тоже не ты вынула-достала?

– Да нет же! Зачем мне это?

Донтка сплюнула на пол и угрюмо пробормотала:

– Значит, шигяры.

– Кто?

Девица проигнорировала вопрос:

– Сумку свою проверь. Может, эти отбросы чего взяли-украли?

Алиса проверила вещи: документы, аптечка, питательные батончики – всё на месте. Неудивительно, рюкзак всё время лежал под головой.

– Выходит кто-то пробрался в дом, пока я спала?

Она почувствовала себя виноватой. Как можно было не услышать?

– Выходит, – буркнула донтка, присев на корточки около шкафа и разглядывая вещи. – Я Дишелл, кстати. До-о-онт.

Ни улыбки, ни положенного кивка, ни открытых ладоней. Видимо, она очень расстроилась из-за неведомых шигяр, устроивших беспорядок. Даже вежливое «до-о-онт» бросила с таким видом, будто делала одолжение.

Алиса решила правилами не пренебрегать, всё-таки они находились на Донтоке, а здесь трепетно относились к этикету. Она поставила баклажку на настил, склонила голову, показала ладони, сжала кулаки и соединила костяшки:

– До-о-онт. Меня зовут Алиса.

– Коротышам будешь кланяться-улыбаться, – Дишелл снова сплюнула, чудом не попав в вещи. – Я донтка, мне твои поклоны Долг не погасят.

Алиса нахмурилась, ей тоже даром не сдались местные порядки, но рыжеволосая девица могла бы вести себя более гостеприимно. Ворчит, хамит, плюется. Интересно, это из-за того, что кто-то пробрался в дом? Или для донтов такое поведение в порядке вещей?

Уши заложило. Алиса села, гадая, успели ли раствориться таблетки. Решив, что подождала достаточно, она ещё раз взболтала баклажку и отпила немного. Вода была тёплой, в другое время Алиса поморщилась бы и отказалась такую пить, но сейчас убила бы любого, кто попробовал бы эту воду отнять. Она пила, пока баклажка не опустела, измождённый организм стонал от наслаждения.

Донтка наблюдала за ней с хмурым видом, она по-прежнему сидела у валяющихся на полу вещей.

– Спасибо! – ещё раз поблагодарила Алиса, голос потихоньку восстанавливался, всё-таки вода – отличное лекарство. – Пропало что-то ценное?

– Мы не донтокчане, соблазнов не держим. Но шигярам и необходимости сойдут-сгодятся.

– Так кто такие шигяры?

Дишелл помолчала, будто размышляя, стоит ли отвечать, но потом всё-таки буркнула:

– Изгои, ни семьи, ни друзей. Отбросы, лишенные права выплачивать Долг, а потому скитаются-бродят, воруют необходимости.

Алиса приподняла брови. Что за Долг? Дишелл явно говорила не об ипотеке, но кто бы мог подумать, что право кому-то что-то выплачивать нужно заслужить? Конечно, люди тоже добровольно набирают кредиты, но амнистируй их долги – вряд ли найдутся недовольные.

– Ладно, землянка, – Дишелл встала и отряхнула комбинезон. – Я раздобыла машину, пока ты спала. Надо уходить, скоро в поселении узнают, что ты прошла-попала на планету.

Алиса растерянно посмотрела на неё.

– Куда уходить?

И что страшного в том, что в поселении о ней узнают? Да, донтокчане вряд ли обрадуются, что кто-то без присмотра шастает по их планете, но по межпланетному законодательству, она имела на это право. Любой путешественник, обнаруживший новые Врата, обязан сообщить о находке в течение трёх дней. А до тех пор его пребывание на планете считается законным.