И что теперь? Я несколько раз защитил Московский район, что привело меня в итоге к заключению своими же людьми.

– Двери запечатаны магическим замком, – сказал Виктор Рокотов, поворачивая ключ в скважине моей решётки. – С помощью магии ты отсюда не выберешься.

– Благодарю за инструктаж, – подмигнул я Руке Войны. – А то я как раз задумался о том, как бы мне побыстрее отсюда свинтить.

– Для тебя всё происходящее – какая-то шутка, Перекрёстов? – нахмурился Рокотов. – Ты считаешь, что твой поступок тебе простят?

– Нет, что вы, уважаемый, – махнул рукой я. – Само собой, мои действия не оставят без внимания. В качестве наказания я жду повышения, как минимум до солдата 5-ого ранга. Всё-таки, защита своего клана – это слишком уж тяжкое преступление.

– Недоносок… – едва шевеля губами, прошептал Рокотов. – Я жалею, что столь поздно узнал о твоём существовании. В противном случае, ты был бы уже мёртв.

– Так в чём проблема? – пожал плечами я. – Войдите сюда, Рука Войны, и прикончите меня. Чего зря время тянуть?

– С величайшим удовольствием сделал бы это, но не могу, – холодно произнёс Виктор Рокотов. – Ты обязан отвечать на суде. До решения суда ты неприкосновенен.

– Слава богам! А то соблазн меня полапать, наверное, непреодолимый!

Рокотов громко выдохнул, одарив меня раздраженным взглядом, и покинул помещение, оставив меня наедине с собой.

Одно удовольствие – доводить таких ублюдков до белого каленья. Что же я по их мнению должен был сделать? Проигнорировать сумасшедшего некроманта и связать ему руки? Каким, сука, образом?

Местные законы определенно нужно менять. Теперь я понимаю, почему в Санкт-Петербурге до сих пор нет Светлейшего князя. Эти полудурки боятся идти на решительные меры. Ловят друг друга, судятся – и расходятся.

Никто не хочет брать на себя ответственность. Ну хорошо. Не можете вы, тогда возьму я.

Отсиживаться в этой клетке я не намерен.

Я принялся расхаживать по тёмной холодной комнате. Все стены были окутаны защитными чарами. Если я вдарю по ним всей своей силы, едва ли они треснут.

Мой магический движок легонько задребезжал, и я услышал голос в своей голове.

– Несправедливо они с тобой, Сань…

Знакомый голос… Да ладно!?

– Женька, лысая башка! Ты что ли? – воскликнул я.

– Да тише ты! Раскричался! – прошептал Гаврилов в моей голове. – Меня ж никто не видит. Аккуратнее, а то решает, что ты псих какой-то, раз сам с собой разговариваешь.

– А ты-то чего шепчешь, раз тебя не видно? – тихо произнёс я.

– И то верно! – грустно усмехнулся Гаврилов. – Странно это… Быть мёртвым.

Мою грудь сжало от тоски. Разум до сих пор не смирился с тем фактом, что Войцеховский убил Женю.

– Ты был для меня самым близким человеком в клане, Жень, – признался я. – Мне жаль, что так вышло.

– Я всегда был магнитом для неприятностей, Сань, – ответил он. – Но ты отомстил за меня. Не убей ты Войцеховского, я б к тебе в ночных кошмарах стал являться!

– Твоей лысой башкой только детей пугать, это уж точно, – усмехнулся я. – Вот только мне за эту месть срок впахать собираются, не иначе!

– Здесь сроков не дают, Сань. Это – не твой прежний мир.

– Откуда ты…

– Я ж в твоей голове сижу. Мне твои мысли видно, дружище.

– Вот оно как… Ну, не держи обиду, что скрывал. Такое не каждому расскажешь!

– Я скорее держу обиду за то, что ты не рассказал мне, что успел пару раз Сусликовой вдуть! Это ж надо! – возмутился Женя.

– Эй, прекрати копаться в моих воспоминаниях сейчас же! Мой мозг тебе не порно-сайт!

– Ты главное Володьке не рассказывай, его ж инсульт шарахнет. Он ж до сих пор думает, что Сусликова рано или поздно снизойдёт до содержимого его штанов.