В тот же вечер новая соседка пришла к нему и попросила помочь ей прикрутить лампочку. Или отремонтировать утюг. Или одолжить ей соль. В общем, не важно – придумала какой‑то предлог для знакомства. Что это был именно предлог и что Тина хотела с ним познакомиться, проницательный Егор понял сразу, но отнесся к этому великодушно: лампочку прикрутил, соли дал и разрешил барышне иногда заходить к нему в гости – так, по‑соседски. Ну, он же и представить не мог, что последует дальше. Чудаковатая, веселая соседка стала частенько к нему захаживать, а вскоре, под предлогом починки телевизора, заманила его к себе в гости.

Квартира Тины Скворцовой оказалась такой же странноватой, как и сама Тина. Егор с тихой тоской разглядывал «веселенькие» картинки на стенах, нелепую штуковину из перьев над диваном (Тина сообщила, что это «ловушка для снов»), всякие восточные штучки: веера, вазочки, статуэтки и прочую бессмысленную, эклектичную дребедень. Кроме того, Тинина квартира была переполнена кошками, которые сновали тут и там и таращили глаза из всех углов. Серые кошки, белые с серым, серые с белым, рыжие, как Тина, одна черная кошка и одна невообразимо пестрая, словно сшитая из лоскутов множества кошек.

– У меня семь кошек! – радостно сообщила Тина. – Семь – вообще хорошее число!

При этом Тина не ограничилась реальными кошками – она разнообразно использовала кошачью символику и в интерьере квартиры; кошачьи изображения украшали диванные подушки, на стенах висели картинки с бесчисленными котиками, и даже на чашках были изображены кошки, кошки, кошки. «Кошек так много, что можно было бы и поменьше, право слово!» – угрюмо подумал Егор, слабо отбиваясь от настойчивых уговоров Тины отведать пирога с капустой.

Кроме капустного пирога, Тина принялась потчевать Егора рассказами о своей жизненной философии, ключевой темой которой была идея «трансерфинга». Поначалу Егор даже не понял, о чем идет речь.

– Серфинг? Какой серфинг? Ты катаешься на доске?

Тина ласково улыбнулась:

– Ну что ты! Доска тут ни при чем! Я говорю о трансерфинге – управлении реальностью.

И Тина разразилась короткой – минут на тридцать – лекцией об управлении вселенной силой мысли (эта занятная эзотерическая ересь вошла в моду в нулевых).

На середине ее пламенной тирады Егор не вытерпел и прервал девушку:

– Что за ерунда?!

Прозвучало, конечно, невежливо, но Тина ничуть не обиделась и сказала скептично настроенному Егору, что он пока просто не разобрался в сути этой замечательной теории, а вот когда разберется, его жизнь чудесным образом наладится. «Уж поверь мне!» – Тина тряхнула рыжими кудрями и рассмеялась.

Егор вздохнул: «ловушка для снов», интерьер в кошачьих тонах, семь реальных кошек разной фактуры и степени упитанности, рассредоточенные в разных частях квартиры, плюс убежденность в том, что вселенной можно управлять! Что ж, картина ясна – мы имеем дело с клиническим безумием. Егор посмотрел на Тину едва ли не с испугом. Больше он никогда не заходил к ней в гости, наврав, что у него аллергия на кошек. Зато Тина к нему повадилась – с пирогами и бредовыми теориями про этот свой трансерфинг. И если пироги Егор еще хоть как‑то мог вытерпеть, то Тинины экстравагантные теории – увольте. Правда, и прогнать ее он не мог – мы же в ответе за тех, кого… Поэтому приходилось терпеть. Есть пироги. Выслушивать. Наверное, так могло продолжаться долго, если бы недавно он не заметил какой‑то странный блеск в Тининых зеленых – кошачьего цвета! – глазах. «Уж не влюбилась ли она в меня, часом?!» – ужаснулся Егор.