– Ваша кровь, – сказал Фигула, доставая из кармана балахона стеклянный цилиндр, в котором каталось несколько прозрачных капель.

Я засучил рукав, скрутив его жгутом, и несколько раз качнул кулаком, протянул алхимику. Он приложил цилиндр крышкой к руке, щелчок – в сосуд ударила тонкая багровая струя, рассыпавшаяся алым бисером по стенкам. Когда сосуд наполнился, еще раз щелкнуло, Фигула положил кровь на стол, осмотрел место инъекции. Там остался маленький кружок от присоски.

– Все нормально, – сказал я, опуская рукав. – Колдуйте.

Атрелла приложила пальцы к моей руке, но ничего обнадеживающего на ее лице я не увидел.

– Безнадежен?

Она покачала головой.

– Вы просто стареете, как обычный человек. Может быть чуть-чуть быстрее. Это неприятно, наверное. Но остановить это я не могу.

Я позвонил в колокольчик. Вошел дежурный офицер.

– Адьютанта, живо! И распорядитесь подготовить мою яхту. – Я поглядел на специалистов. – Магистры Фигула и Легир останутся в замке под домашним арестом. – Те аж подпрыгнули. Атрелла попыталась сказать что-то, но я прервал их: – До особого распоряжения. – Я их успокоил, – не волнуйтесь, сутки, максимум – двое.

Офицер отдал честь и вышел.

– Значит так, господа специалисты, вы знаете больше, чем мне б хотелось. Но в том нет вашей вины. Сможете создать противоядие – честь вам и хвала. А не сможете… – я увидел, как они напряглись, – побудете в замке до моей смерти, я не хочу, чтоб эта информация раньше срока растеклась по островам.

Маг, лекарша и алхимик удалились. Доложил адьютант, что с ним начальник тайной полиции. Подчиняясь протоколу, адьютант перечислял звание и должность его, я взмахом руки остановил доклад.

– Сынок, сядь тут, – я указал на еще теплое от зада алхимика кресло. – Если ты думаешь, что у меня ранний склероз, и мне нужно напоминать в каком звании и как зовут начальника тайной стражи, то ты ошибся. – Парень опять побледнел. Я достал из стола бутылку Салийского два бокала и открывалку. – Займись-ка, – и, пока адьютант открывал и наливал, обратился к главному контрразведчику империи.

– Что вам удалось выяснить о ней?

Генерал Саббат очень неприметная скромная личность, не садясь, принялся докладывать:

– Особа, связи и знакомства которой вы поручили нам установить, прибыла на Саармэ вчера в час по полудни, на лидийском транспортном судне «Хариб». Согласно сопроводительным документам, она – исследователь насекомых, сотрудник Вализского университета, откомандирована в Саармэ для отлова бабочек на островах Халанского архипелага.

– Посреди учебного года? – засомневался я.

– Я тоже удивился, но как мне объяснили наши специалисты, у этих тварей короткий период вегетации – размножения, они вылупятся из куколок через три дня, неделю будут спариваться, завалят яйцами все острова, после чего разом сдохнут. Трупы и яйца являются частью пищевой цепи, каких-то птиц и рыб…

Я кивнул. Все логично. Ученая дамочка едет в мою империю – ловить редких бабочек, останавливается на сутки на моем острове, встречает меня, узнает, травит, травится сама, при этом, будучи смертельно больной, перед тем как встретить меня, пишет и оставляет письмо на мое имя, с точным указанием утром отправить его во дворец. То есть еще до нашей встречи она знала, что мы встретимся, и она меня отравит. Или у нее на острове сообщник, что более вероятно. Что-то во всей этой истории не укладывается. Хорошо, она живет – не тужит у себя в Рамбате, ее фанатичная мамаша накрутила ей мозги насчет кровной мести, но она не торопится ее исполнять, пока… пока не узнала, что сама смертельно больна? Или у нее не было яда? Или вообще что? А, может быть, у нее не было плана… У меня сложилось стойкое ощущение, что ее будто вели за руку. В таком случае – кто вел?